Ад пуст. Все бесы здесь. Часть 1. Таня Ждан

Лайнуса в последний путь, вообще смогу сюда вернуться…

      Мы с Асмодеем преодолели центральный неф** к алтарю под презрительные, уничтожающие взгляды совета четверки. Я буквально кожей чувствовала, как на мою чумную голову сыплются проклятия. Ноги не слушались, потому я кое-как поспевала за своим спутником, присев на первую скамью, когда демон уже аккуратно опустил тело ангела на пол трансепта***. Асмодей молча присел рядом со мной, заботливо взяв за трясущуюся ладонь, позволяя советникам подойти поближе и осмотреть убитого. Я даже не стала противиться этому жесту демона, отсаживаться подальше или отдергивать руку. Кажется, что все свои силы я потратила на то, чтобы преодолеть расстояние от атриума до алтаря. Советники-ангелы присели на корточки, пристально изучая глубокую рану на горле Лайнуса, советники-демоны же лишь безучастно стояли в стороне, ограничившись беглым взглядом, шепча себе под нос проклятья.

      Время замерло. Я даже не стала гадать, сколько минут мы провели в тишине, прежде чем советник-ангел с белоснежными волосами поднялся на ноги, тяжело вздохнул и посмотрел на меня.

      – Блю, расскажете, что произошло? Без утаивания, уверток и приукрашивания? Справитесь? – кажется, что не у одной меня сил враждовать и соблюдать протокол не осталось. Советник выглядел подавленным и глубоко опечаленным.

      – Да какого ты вообще с ней церемонишься, Кассиэль?! – взревел другой, ангел-советник с пронзительными, холодными, как сталь, серо-голубыми глазами и светло-русыми волосами по плечи. Он явно не разделял настроя своего коллеги по цеху.

      – Замолчи, Аболим. Давай оставим распри за пределами этого места. Ты же и сам догадываешься, что демоница не виновата, – Кассиэль с укором посмотрел на взбешенного советника и вернулся ко мне. – Ну так как, Блю? Расскажете нам все?

      Я почувствовала, как Асмодей сильнее сжал мою руку, якобы давая понять, что, как бы хреново мне не было, сделать это придется.

      – Да, Кассиэль, пожалуй, это все, что я теперь могу.

      Я снова повторила свой рассказ, изо всех сил пытаясь сохранить голос, который то и дело срывался на сип, лишь изредка всхлипывая и переводя дух. Не было нужды демонстративно разыгрывать трагедию, чтобы отвести от себя подозрения. Слезы солеными, горячими ручьями текли по щекам, но остановить этот поток я даже не пыталась. Пусть видят, какими жалкими могут быть демоны, знают, как низко может пасть опальная изгнанница в своей скорби, понимают, что, как бы им не была противна моя связь с уроженцем Каелума, она была очень важной для нас обоих. Прекрасной, светлой и воскрешающей душу из тьмы, вопреки всем запретам и предрассудкам.

      Когда я закончила свой сухой рассказ и отрешенно уставилась в стену, лишь бы не смотреть на этих напыщенных кретинов, для которых, кажется, смерть Лайнуса была всего лишь скверной неприятностью, за исключением Кассиэля, также поникшего и скорбящего, неожиданно вмешался Асмодей. Мой бессменный защитник, даже не представляю, что бы я без него делала…

      – Итак,