Шифр генома. Андрей Толоков

обратился к Василию генерал.

      Куприянов выпучил глаза, делая вид, что не понимает о чём это Габашидзе. Михаил Ревазович выудил откуда-то из закромов прикроватной тумбочки портмоне и, протянув Василию крупную купюру, сказал:

      − Вези сюда хороший коньяк, фрукты… короче, вкусную закуску. Разберёшься.

      − Пьянствовать будем?

      − Решать вопросы будем! – Михаил Ревазович поднял высоко вверх указательный палец.

      К приезду начальника Следственного управления Молчанова стол в палате был накрыт.

      − Так! – сказал Молчанов и, увидев на маленьком столике выпивку и закуску, сморщился. – Сейчас будет насилие над моим мозгом? Основательно приготовились.

      − Хватит ворчать, Толя, − с кавказским акцентом ответил Габашидзе. – Бери стул, садись. И дверь на ключ закрой. Здесь нарушение больничного режима карается.

      Молчанов повернул ключ в двери, повесил плащ и фуражку на вешалку и присел. После первой рюмки Михаил Ревазович велел Куприянову рассказать то, что слышал сам часом ранее. Молчанов слушал внимательно, не перебивая. Лишь когда услышал, что Ольга гражданка США, выругался точно также как генерал.

      Как только Куприянов закончил рассказ, Габашидзе налил ещё по рюмке.

      − А Загурская знает об этом? – спросил Молчанов подполковника.

      − Нет, − ответил Василий.

      − Почему? Почему ты мне об этом докладываешь, а не она?

      − Людмила Валентиновна объявила мне бойкот на неделю. Она со мной не разговаривает.

      − Чудное семейство, − резюмировал Анатолий и опрокинул рюмку.

      Молчанов достал из кармана телефон и набрал номер. Это был номер Людмилы.

      − Людмила Валентиновна, − сказал он в трубку. – Назначайте генетическую экспертизу по неопознанному трупу. Да, новые обстоятельства. Сегодня подъедет Куприянов и всё привезёт. Я скоро буду, подпишу.

      Анатолий убрал телефон в карман.

      –На Гербера сегодня же запрос сделаем, − пообещал Молчанов. – Только знаете, какое моё мнение? Зря ты, Василий, в эту задницу нас тянешь. Все эти гэбэшные дела девяностых – куча навоза. Поверь мне, я знаю. Имел неосторожность таким делом заниматься. Чуть не вылетел из прокуратуры.

      − Это когда было? – возразил Габашидзе. – Времена теперь другие.

      − Времена, Миша, другие, да люди те же.

      Как потом убедился Куприянов, во многом начальник следственного был прав. Но это потом, а пока…

      Андрей Подгорный, пользуясь своими связями, значительно ускорил процесс. Ответ по Герберу лежал перед Загурской. В кабинет влетел Василий.

      − Ну что? – с порога спросил он.

      − Читай сам, − протянула Людмила бумагу подполковнику.

      Василий схватил документ и, продолжая стоять, вник в содержание. А содержание было обескураживающим. В ответе говорилось, что пациент с такой фамилией в списках ни одной из психиатрических лечебниц не числился. То есть, Яков Гербер из больницы в Лефортово уехал в сопровождении Шумилова, и… никуда не приехал.

      − Как так-то? – задал вопрос Загурской Василий.

      − Ты меня спрашиваешь? –