Вилея. Мира Бережная

и сильнее вцепиться в седло, дабы не слететь со зверя в пыль Элофорского тракта.

      * * *

      За весь день мы перекинулись всего несколькими фразами. Да и те сводились лишь к просьбе об отдыхе и предложению перекусить. Между нами искрило. Я честно пыталась смириться с присутствием Эсагора рядом и даже находила в этом кучу плюсов, но держать язык за зубами не получалось. Стоило мне встретиться с ним взглядом, как внутри меня происходил взрыв. Странное чувство. Думаю, друг и сам был не рад, что поддался на уговоры ардеры сопроводить меня. Но признавать свои слабости он не умел никогда. Для него смерть была не так страшна, как собственная беспомощность. Угадывалось мужское воспитание. Маму он не помнил – она умерла при родах. Поэтому отец, несмотря на высокую должность при дворе, всеми правдами и неправдами находил время для сына, сумев вырастить из него настоящего человека слова.

      Я доверяла Эсагору. Наверно, даже больше, чем кому-либо. Сказывалась крепкая детская дружба, знание всех привычек и изъянов, дополняемое десятками не рассказанных никому секретов и, наверно, сказывался тот первый, робкий поцелуй под звездным небом… Я облизала губы, поддавшись воспоминаниям. Ох, и досталось нам тогда по возвращении в замок! Родители, ари и стража несколько часов прочесывали каждый угол и каждый закоулок в поисках нас.

      Я поймала на себе удивленный взгляд Эсагора на самом въезде в Арнак, и лишь потом поняла, что глупо улыбаюсь.

      – Рада, что доехали, – пояснила я, вновь закипая. – Что?

      – Это не то выражение. Я тебя слишком хорошо знаю. О чем думала? Или о ком?

      Упор на последнее слово заставил сердце испуганно дернуться.

      – О тебе!

      Иногда, чтобы скрыть правду, нужно сказать ее в лицо. Нагло и неожиданно.

      – Хах! Врать ты никогда не умела, – Эсагор подкатил глаза, расплываясь в самодовольной улыбке.

      – Теряешь сноровку, – про себя подумала я, но вслух этого говорить не стала.

      Город, в котором в третий раз после Ромора и Кролькина Хрустня встречались два тракта, жил привычной размеренной жизнью. После пережитых нами нападений, спокойствие Арнака казалось каким-то неестественным и наигранным. Ни тебе суеты, ни вооруженных отрядов, ждущих угасания Тройки, ни косых взглядов на потрепанных дорогой путников. Даже белые онзельские долары, устало шагая по довольно просторным улицам, так и не получили привычную дозу внимания.

      – Где тут можно переночевать? – спросила я у прохожих.

      – Да прямо тут и можно, – пышная женщина с овощной корзиной под мышкой мотнула головой влево-вверх, указывая на деревянную дощечку.

      – Спаси-и-ибо, – протянул друг и отошел назад, чтобы прочитать надпись. – «Постоялый двор на Сытой улице». Звучит!

      При упоминании о пище желудок недовольно заурчал. Я спешилась, сняла со спины долара походную сумку, поправила оружие и уверенно шагнула в приветливо распахнутую дверь.

      – Есть кто? Нужно две комнаты на одну ночь.

      – Проходите, – из-за занавески вынырнул худой парнишка, утирая рот рукавом просторной рубахи. – Сейчас все будет. – В нос ударил густой яблочный