Онтологически человек: Истинное желание. Марина Аницкая

И вот он есть – единственный, верный, истинный ответ. И он… для меня и вне меня. И я не могу передать его. Никому. Даже тебе. Это точка, в которой мир становится оправдан. И она разная для всех».

      Он прижал ее к себе, зарываясь лицом в волосы. Нимуэ ощутила, как он улыбается.

      «Это так хорошо. И так неправильно. Будто весь этот мир создан для меня одного, как подарок на день рожденья. Это неправда, или не вся правда. В мире очень много горя, и несправедливости, и боли, и я это знаю, не могу не знать, но сейчас мне все равно. Я ничего не могу поделать с тем, что мне все равно».

      Против воли Нимуэ улыбнулась – его радость отдавалась в ней, щекочущим покалыванием в пальцах, холодноватой электрической искрой по позвоночнику, острым, неостановимым любопытством. Человек. Венец творения. Нимуэ зажмурилась.

      «Покажи мне».

      Она ощутила прикосновение к виску.

      Пространство вокруг распахнулось – как взрыв в одиннадцать измерений.

      Мир сделался больше; мир всегда делался больше.

      Полые стволы, врезанные в высокое небо, поднимались вверх, как черные русла – и по ним, спаивая берега, текло горячее золото, принимая на себя тяжелый небесный свод. Страшное, сладостное, человеческое чувство. Ледяное, изумленное, дановское сознание. Люди чувствуют, но не осознают; дану осознают, но не чувствуют.

      «Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя»

      Одна и та же простая мысль, бьющаяся в каждом движении и разбегающаяся, ветвясь, по нейронам, спаивая оттенки значений, соединяя разорванные берега.

      «В горе и в радости… В болезни и в здравии… В богатстве и в бедности…»

      «По эту сторону Реки…»

      «И за ней».

      Нимуэ повела рукой, и стена стала прозрачной, открывая вид на озеро и гору. В голубом утреннем небе над кронами сосен проступала белая луна. Самое удачное время для активации менгиров – когда луна и солнце стоят в воздухе одновременно.

      – Камелот падет, – сказал Мирддин.

      Нимуэ повернулась. Он сидел, зашнуровывая туфли – люди не ходят босиком. Золотое и раскаленное внутри него отступило, как отступает прилив, и он был сейчас очень дану. Собранный и сосредоточенный, готовый бросить себя, как стрелу в цель.

      – Камелот падет. Что бы Артур ни делал. А я никогда не смогу ему этого сказать.

      – Ты пойдешь с ним? – спросила Нимуэ.

      Мирддин поднял голову:

      – До конца? Да. Конечно.

      [3x06] менгиры

      – Глаза закройте, – сказал Мерлин.

      Они стояли внутри каменного кольца – огромные, громоздкие столпы менгиров, будто двери в дома великанов, окружали их со всех сторон.

      – А то что? – недоброжелательно спросила Джиневра. Артур обнял ее покрепче – ему очень не хотелось, чтобы их опять раскидало, когда начнется магия-шмагия.

      Мерлин покосился на нее и вздохнул:

      – А то укачает.

      – Пожалуйста, – шепнул Артур Джиневре. Джин неохотно кивнула, обхватила его изо всех сил и сжала пальцы в замок.

      Сам он расставил ноги, вставая покрепче,