Онтологически человек: Истинное желание. Марина Аницкая

не мог сказать, что ее вызвало – ватные облака в синем небе, беглая тень тополей на брусчатке, праздничный гомон толпы, развевающиеся штандарты на шпилях, дети, гоняющиеся друг за другом и размахивающие флажками, запах сладкой ваты и жженого сахара от лотков, крики газетчиков, гудки машин – все сливалось в равномерный гул, слитный, как шум прибоя.

      Королева шла впереди, и толпа расступалась перед ней, как морские воды. Ланс побежал за ней.

      Он нагнал ее у дверей собора.

      Королева стояла на красном ковре, запрокинув голову вверх, туда, где солнечный луч плясал на золотом циферблате. Ланс вдруг понял, что не может разглядеть времени – стрелка двигалась, но, стоило ему моргнуть, оказывалась на прежнем месте. Он огляделся вокруг – люди по-прежнему улыбались и махали флагами, но церемониальные гвардейцы, вытянувшиеся у входа, не замечали пришельцев, и никто не обращал на них с королевой внимания – все взгляды скользили мимо, мимо, мимо, будто тут никого не было.

      Королева оторвала глаза от часов и перевела взгляд на Ланса:

      – Это наша свадьба, – тихо выговорила она. – Идеальное мгновение Артура – это наша свадьба. Коронация, объединение страны, свадьба… последняя галочка в списке.

      Ланс понял, почему их не замечают – потому что на самом деле их тут не было. Он был в это время… где? В своей части в Кармартене, наверное. А королева была внутри.

      Она вдруг закрыла лицо ладонями и замотала головой. Быстрый луч выхватил растрепавшиеся пряди вокруг ее головы – как корону во время затмения – и скрылся за облаком. Джиневра уронила руки, и стало видно, насколько она измотана – под глазами залегли тени, скулы заострились. Лансу захотелось обнять ее, чтобы утешить.

      – Я должна, – прошептала она. – Я должна… – но не двинулась с места.

      – Мы должны, – сказал Ланс, взял ее за руку и толкнул высокую дверь собора.

      Она распахнулась без скрипа, но Ланс не столько услышал, сколько ощутил, как на высокой башне щелкнул, запускаясь, часовой механизм.

      Между колоннами собора стелился красный ковер, упираясь в алтарь, и у алтаря стоял священник в странном наряде. А рядом с ним – король, в алом мундире и с лентой через плечо.

      А рядом с ним стояла невеста – в платье с белым шлейфом, в диадеме, рассыпающей алмазные блики, и прозрачная фата трепетала вокруг нее облаком, скрывая ее черты.

      Ланс почувствовал, как задрожала рука у Джиневры.

      Ему вдруг стало очень спокойно, как за штурвалом. Гости, толпящиеся по обе стороны прохода, отдалились. Все стало четким, как чертеж. Голос священника приблизился рывком – будто настроили частоту.

      – …и если у кого-то есть возражения против этого брака, пусть скажет сейчас – или молчит вечно.

      – Есть, – громко сказал Ланс.

      Слово раскатилось под сводами, дробясь эхом.

      Медленно, медленно король повернулся – будто сквозь воду.

      – Почему?

      Они стояли уже совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. С деталями творилось