Голый космос. Натали Синегорская

подрезал, она папаше пожаловалась, большому боссу.

      Кэп поморщился:

      – Не люблю я больших боссов, ох, не люблю. Редко кто из них приличными людьми оказывается.

      – Я тоже, – услужливо поддакнул Гладилин.

      Сан Саныч посмотрел на него как на говорящую статую и вновь обратился к Виктору:

      – Чего ты с ней не поделил? Или соблазнить пытался?

      Виктор вспыхнул:

      – Да вы что! Попросил уступить трассу. А она… я даже не понял, почему так разозлилась. Банкой в меня запустила. Ругаться давай.

      – Из этих, небось? Окаянных чертей?

      – Нет, не похоже. Те на черных карах ездят, а у этой розовый.

      – Розовый?!

      Сан Саныч даже подпрыгнул.

      – И правильно, что подрезал! Надо было наподдать еще как следует! Ничего, Витек, погодь маленько, я тебя научу, как с этими малолетними розовыми девками разговаривать. Значит, так. Сейчас сюда по этому делу собирается нагрянуть патруль. И если мы не хотим еще на неделю задержаться… а мы не хотим, правда, Гладилен? То быстренько прыгаем в чрево и летим. Без ящика, я сказал! Мой старпом, кстати, ради быстрого старта своими личными вещами пожертвовал. Ничего, по пути придумаешь что-нибудь. Ну, вперед, орлы!

      2. Поехали!

      Капитан: «Ну, и какой у нас курс?»

      Бортовой компьютер: «Я не в курсе».

      Из мурашкинского фольклора

      В кармане капитана надрывался вебофон, а Сан Саныч лишь ухмылялся и пожимал плечами:

      – Ничего не знаю, у нас плановый старт. И отменить его не могут никакие самые высокие чиновники. Хоть с этим в космофлоте порядок. Ты, Витек, помнишь то дело пятилетней давности, нет? Когда полкосмодрома выгорело из-за отложенного старта.

      Виктор помнил. Корабль разогревал двигатели и готовился взлететь, но тут пришла команда тормознуть – надо, мол, подождать человека. С важными документами. Все уверения, что погасить двигатели невозможно, ни к чему не привели. Начальство упрямо стояло на своем – отложить любой ценой. Корабль задержался, человек успел, но не взлетел. Вернее, взлетел, но совсем в другом смысле. Перегрев, чудовищной силы взрыв… и приказ отныне и навсегда – ни при каких обстоятельствах не тормозить готовый к взлету корабль.

      – Я чудом тогда жив остался, – продолжал капитан. – Не задержись на орбите – летал бы сейчас в косморазведческом раю.

      Сан Саныч и Виктор сидели в рулевой рубке, развернув несколько зет-экранов, и смотрели, как от них удаляется родная планета.

      – Грустно? – спросил кэп.

      – Есть немного, – признался Виктор.

      – И мне. Каждый раз щемящее чувство, будто что-то дорогое оставляешь позади…

      – Жену? – участливо спросил старпом.

      Сан Саныч вздрогнул, и, чуть помедлив, ответил нарочито уверенно:

      – Конечно, жену. Машера у меня знаешь какая дорогая? Форт Нокс нервно курит в созвездии Лебедя.

      Виктор хотел наивно спросить – значит ли это, что Сан Санычу жена Машера дороже всех богатств мира, но не успел.