Тайны профессорской тетради. Повести и рассказы. Владимир Жестков

будет больше, зато и заработки вырастут. В общем, так договоримся: ты иди сейчас на доставку, мы и так много времени потратили, а вернёшься – своё решение скажешь. Идёт?

      Я опять только головой кивнул и начал конверты в планшет укладывать, а потом вспомнил, что ещё не всем клиентам позвонил, опять часть достал и побежал к телефону, чтобы одного шустрика опередить, который на аппарат уже заинтересованно поглядывал.

      Первый десяток адресов я пролетел буквально на одном дыхании, нигде ни минуты лишней не оставил. А вот одиннадцатый адрес такой сюрприз мне приготовил, что я первый раз в жизни чуть концы не отдал. Думал, или помру, или с ума сойду, вот какая неожиданность меня там ждала.

      Я, ещё когда на приёме заказов с наушниками на голове сидел, на фамилию знакомую – Багирова – внимание обратил. Голос, правда, не узнал, да и заказ на поезд Москва – Баку на странную дату был, на восьмое июня, поэтому я успокоился. Подавляющее большинство клиентов заказывали билеты на поезда, которые отправлялись через тридцать дней, а эта – всего через четыре. Здорово тогда я с этим заказом помучился. Ни одного билетика до Баку на эту дату не было, но пассажирка просто умоляла помочь ей уехать именно восьмого июня – на день рождения матери боялась опоздать. Интересно, что на следующий день билеты были, а вот на восьмое – как отрезало. Хорошо диспетчер с экзотическим именем Нинель подсуетилась да в какой-то воинской брони нашла-таки одно местечко.

      Сегодня утром стал конверты раскладывать, и опять фамилия Багирова по глазам мне резанула. Надо же, подумал я, пару дней назад заказ принял, а вот теперь самому его и доставлять приходится. Багирова. Может, у них там эта фамилия очень распространённая, как у нас Иванов, не знаю, но насторожиться она меня вполне определённо заставила. И вот, представьте, звоню в дверь, а мне её открывает аспирантка из нашего института Лиана Багирова. Что со мной было – даже вспоминать не хочется. В глазах сразу потемнело, во рту сначала пересохло, а потом противный горьковато-кислый привкус появился. А сердце так и бу́хает, будто колокол самый большой на колокольне, аж гул в ушах стоит. Ноги сразу ватными стали, и мне захотелось подогнуть их, на пол лечь, свернуться в клубочек и больше не шевелиться. И такой мною ужас овладел, что я даже глаза закрыл.

      – Ваня, добрый день! Вот не ожидала! Что с тобой? Боишься, что в институте узнают, что подрабатываешь в отпуск? Да все крутятся как могут, не ты один. Кто на скорой, кто где, что здесь такого? Вот ты такую работу нашёл, а Витька Пенкин из клинической лаборатории на мясокомбинате туши таскает – грузчиком на два месяца аспирантского отпуска пристроился. Ему там нравится, говорит, и сыт, и домой немного принести можно, да и деньги платят. Не бойся ты, я никому ни слова не скажу, да и не смогу, ведь я завтра домой уезжаю. Пойдём в комнату, чаю попьём.

      Лиана меня за руку взяла и силком в комнату потащила. Я даже сопротивляться не мог, так безропотно и пошёл. Стул поставила, слегка подтолкнула,