Я вижу Свет… Лирика. Николай Николаевич Лисин

о воле навсегда, коль оказался здесь:

      И через месяцы, и через годы –

      До самой смерти мы всё так же будем ПЛС –

      Пожизненно лишённые свободы.

      С того мне памятного дня, как я попал сюда,

      Жизнь наступила для меня иная,

      И прошлое я вспоминаю вскользь и иногда,

      Да в общем-то почти не вспоминаю.

      Мой дом, как ни банально это прозвучит – тюрьма,

      Свободы я уж больше не увижу.

      Вначале думал, что умру или сойду с ума,

      Потом привык, втянулся – в общем, выжил.

      Наверняка непросто вам поверить будет мне,

      Хоть сказанное мной ничуть не ложно,

      Что даже в вечном заключенье можно жить вполне –

      Не как на воле пусть, но всё же можно.

      Сидеть до смерти под замком лишь меньшее есть зло,

      А большее – поставленным быть "к стенке".

      И хоть привыкнуть к этой жизни очень тяжело,

      Но всё же привыкаешь помаленьку.

      Вот мой сокамерник: маньяк, насильник, педофил.

      Семь трупов с "расчленёнкой" в его деле.

      На воле я б его как таракана раздавил,

      А здесь мы с ним заварку братски делим.

      Здесь распорядка правила достаточно просты,

      Их выучить – ума не надо много;

      И если все их аккуратно выполняешь ты,

      Жить будешь как за пазухой у бога.

      Библиотека, кстати, тут приличная весьма,

      Я классиков читаю сочиненья.

      Порой забуду даже, что вокруг меня тюрьма,

      В иные погрузившись измеренья.

      Хоть по ночам бывает здесь совсем невмоготу,

      От слёз становится подушка влажной,

      Но всё же с горем пополам жить можно даже тут.

      Вот это, уверяю вас, и страшно…

      2016 г.

      На поляне

      Обойдусь этой ночью без сна я,

      Не коснусь головою подушки.

      Вместо сна мне – поляна лесная

      Да Луна высоко над опушкой.

      Пропадёт только Солнце из виду,

      Как, замеченным быть не рискуя,

      Осторожно из дома я выйду

      И пойду за черту городскую.

      Приведённый звериною тропкой

      На забытую богом поляну,

      Я на травку присяду и робко

      На Луну в небо звёздное гляну.

      Никого не боясь потревожить,

      Я, оставшись один этой ночью,

      Отпущу наконец в себе вожжи

      И расслаблюсь – завою по-волчьи.

      Буду выть я протяжно и длинно

      От щемящей, снедающей грусти.

      И сойдётся вся ночь на мне клином,

      И тоска мою душу отпустит.

      И о том исцеляющем вое

      Ничего и никто не узнает.

      Будут, кроме меня, ведать двое –

      Лишь Луна да поляна лесная.

      А с наметившимся чуть рассветом

      Песнь иссякнет тоскливая волчья,

      И домой по тому же по следу

      Побреду я неспешно и молча.

      Проберусь, никого не тревожа,

      В свою комнату под одеяло.

      И опять потечёт всё, как должно,

      Всё пойдёт, как ни в чём не бывало.

      Буду