Двое. Анатолий Мерзлов

не может завести машину – поехал прикурить. Мне непонятно, папа ведь не курит? Как можно так бепардонно в пять утра названивать по такой чепухе?

      – Мама, я догадываюсь. У дяди Жени, скорее всего, сел аккумулятор. От папиного аккумулятора запустят двигатель, – улыбнулся Матвей, обнял за плечи маму и поцеловал. – Что замышляешь на завтрак? Я совсем не хочу есть – кофейка хлебну – и ноги в руки.

      – Куда ты спозаранок, Матюша?

      Матвей не стал раскрывать всю подноготную своих планов, сказал лишь об институте. Выпив по чашечке кофе, они расстались.

      Подошел к магазину «Детский мир» – двери оказались закрытыми. За спиной послышался возглас ребенка:

      – Мамочка, закрыто, мы подождем, да?

      Молодая женщина держала за руку мальчика лет пяти, улыбнувшись Матвею, ответила:

      – Откроется в десять, полтора часа убивать время. Видишь, и дядя пришел за подарком, и он подождет.

      – Мамочка, а самолетик летать сможет сам?

      Матвей потрепал мальчугана по плечу:

      – Наберись терпения, насколько я знаю, есть и вертолеты летающие. Джойстик к нему продается – устройство для управления, – и тихо, для мамы ребенка, наблюдая простоту их одеяния: – Стоить будет немалых денег…

      Женщина неестественно отвернулась, достав платочек, утерла глаза.

      – Вы плачете, я виноват? – посочувствовал ей Матвей.

      Женщина приложила палец к губам, показав на сына, во все глаза поедающего витрину игрушек.

      – Не знает он, держу от него правду – его папа погиб в Сирии. Летал как раз на вертолете. С деньгами у нас все в порядке – желания нет жить дальше. – Она кивнула в сторону мальчика. – Ради него держусь.

      Матвей стоял, понурив голову, внутренне ругая себя за вмешательство.

      – Пойдем, сыночек, прогуляемся. Зайдем на рынок и вернемся.

      Женщина с чувством сожаления посмотрела на Матвея.

      – Давай ручку, – протянула она руку сыну. – Вы так молоды, кто у вас?

      – А у нас девочка, Мариша, – я за говорящей куклой пришел. Вам ведь все равно возвращаться, можно пойти на рынок вместе?!

      Матвей протянул руку мальчику:

      – Давай свою мужественную руку.

      Они шли, растянувшись на весь тротуар. Встречные люди понимающе уступали дорогу, улыбаясь их идиллии. По дороге познакомились.

      Глава 22

      По усердию Маргариты на кухне, не повернувшейся к нему лицом, по тому, как она его встретила, не задав обычного вопроса «как погулялось?», Василий Никанорович понял страшное для себя. В груди разрастался дискомфорт.

      «Господи, дай мне поддержку, – стучало молоточком ускоряющееся сердце. – Смолчать – значит дать очередной повод, допустить свое смирение».

      Он как можно спокойнее урезонил ее:

      – Какой повод у тебя сегодня?

      Она повернула к нему покрасневшее лицо, глаза ее излучали ненависть.

      Плохо акцентируя слова, она прожгла его сердце