Место под солнцем. Анастасия Эльберг

были героями, но какой толк от слов, если сыновей нет в живых? Я не собираюсь учить своего сына быть сильным. Я хочу, чтобы он был мудрым и осторожным и как можно чаще прислушивался к голосу здравого смысла. Чтобы он понимал, когда нужно отступить, а когда достать оружие. И чтобы он был достаточно умен для того, чтобы делать последнее пореже.

      – Дети учатся на примере родителей, а не на основе их советов.

      – Тогда твой муж будет подавать твоему сыну плохой пример.

      Эльдара открыла пудреницу и взяла большую пушистую кисть.

      – Нашему сыну, – уточнила она. – И твоему наследнику, что бы ты ни говорил. Что этот глупый серый мир, населенный трусливыми законопослушными гражданами, может противопоставить твоему миру, яркому, притягательному, полному соблазнов и легких денег? Миру, в котором живут по правилам дикой природы: сильный получает все, а слабому не достается ничего? Как ты думаешь, какой мир он выберет, глядя на тебя? Окончит университет и станет клерком, будет горбиться за печатной машинкой до конца жизни? Или захочет носить дорогие костюмы, покупать своим женщинам бриллианты и каждый день доказывать окружающим свою силу? Молчи, Сезар. Я не хочу слушать.

      – Я не тащил тебя под венец силком. Ты сама сказала мне «да». И знала, на что идешь.

      – Надеюсь, месье Саркис не слишком рассердится, если я нарушу восточную традицию и не поднесу ему вино. Сегодня вечером мне хочется побыть одной.

      ***

      Впервые Сезар увидел Аднана Саркиса несколько лет назад. То был высокий смуглокожий мужчина, которому, как сказали бы смертные, не так давно перевалило за сорок: лицо до сих пор кажется молодым, но призрак увядания уже подошел вплотную и заглядывает через плечо. Иссиня-черные волосы с легкой сединой Аднан стриг коротко, почти по-военному, одевался с элегантной небрежностью – стиль, который могут позволить себе только очень богатые, потому что им удается балансировать между вычурной роскошью и лохмотьями – и говорил по-арабски с мягким приятным акцентом. Он всегда был предельно вежлив и обходителен, мог поддержать любую беседу, но одна деталь его облика настораживала Сезара. Золотисто-карие глаза, казавшиеся чересчур неподвижными и пустыми для красивого благородного лица с живой мимикой. Привычка Аднана смотреть в упор, не мигая, заставляла не готового к такому испытанию собеседника ерзать на месте и чувствовать себя бабочкой, которую вот-вот проткнет иголкой увлеченный коллекционер. Так смотрит тот, в ком давным-давно не осталось даже тени эмоций, будь то радость или горе. Внутри лишь пустота. Но в пустой кувшин, как известно, можно налить больше вина, чем в полупустой или полный. Иногда мудрость заключается в том, чтобы позволить себе опустеть.

      – Ваш повар – настоящий кудесник, – похвалил Аднан, откладывая вилку. – Лазанья великолепна. Я не раз бывал в Италии, но такого восхитительного блюда еще не пробовал.

      – Благодарю. К слову, он француз. Родился в крохотной деревеньке без имени и начал осваивать кулинарное искусство с шести лет. Говорит, что другие дети мечтали стать врачами или солдатами,