Имя вам Номер четыре. Зарема Салхудиновна Мусаева

со стоном разлетелись стекла, послышался свист чего-то очень быстрого, я зажмурился и весь сжался. Глухой звук – и комнату заполнил шум вращения. Он звучал так отчетливо, как будто только он и существовал во всей Вселенной. Я открыл глаза и с ужасом заглянул через плечо вправо: из стены торчал хвост ракеты, на котором отчаянно вращался пропеллер. В какой-то момент он стал сбавлять скорость вращения, и это стало сигналом, что мне нужно бежать, сломя голову. И снова весь мир переполнило биение сердца, оно стучало у меня в висках. Я спустился с лестницы в два рывка, перескакивая ступеньки.

      Моим глазам предстал двор, и я его не узнал: старая яблоня была свалена поперек двора – не двинуться, крыша гаража снесена вместе с одной стеной, от большого дома остались только пару стен и лестница. Все происходило в мгновения – я кинулся на улицу и бежал вдоль домов все дальше и дальше от своего двора.

      Я пришел в себя, когда был уже в конце нашей улицы, потребовалось усилие воли, чтобы заставить мышцы перестать сокращаться, неся тело. Успокоившись, я двинулся обратно. Шел медленно – ждал взрыва ракеты. Потерял счет времени и не мог прикинуть, пора ли пропеллеру остановиться или еще нет. В своих раздумьях я подошел к своему двору и увидел, как из нескольких соседних ворот выглядывают люди…

      Приближаясь, я увидел, что сровняли с землей не только наш дом, но и соседский. Просто был дом десять минут назад, и нет его. В этом доме, не уезжая, оставались отец и трое сыновей. Старшего из них отец буквально до авиаудара отправил через несколько улиц к родственникам узнать, все ли живы. И вот, я слышу слабые стоны, доносящиеся из-под завалов дома, и обращаюсь к тем, с кем еще полчаса назад стоял и разговаривал, с просьбой подойти и помочь разгрести завалины, и достать человека. Однако, все продолжают все так же стоять на своих местах и выглядывать из-за ворот как загнанные зверьки. В этот момент к этой картине подоспевает старший сын соседа, которого отец отправлял навестить родных. Увидев разрушенный до основания дом и услышав стоны, доносящиеся из-под завалов, он начал плакать. – Сафия слышала дыхание Эдуарда, возможно, его унесло ожившими воспоминаниями. – Я подошел к нему и сказал: «Саlид, хlокху бухахь верг гой хьуна, мохь хьоькхуш? Тlаккха, тlеван цхьа а ваьхьаш воций гой хьуна? Хьоъ хlинца вуохахь, хlара кху бухлахь вуьсур ву хьуна»22.

      Я был гораздо младше него, сегодня шестнадцать лет – это вообще ребенок, но сейчас я понимаю, что Всевышний вселил в мое сердце мужество и решительность, потому что Саlид растерялся… Бехк бацара цунна: оццул вуо тlехоьттича, милла а вухур вара…23

      Так мы начали с ним разгребать завалы и первым вытащили его младшего брата, который был жив и издавал стоны. В коридоре мы обнаружили среднего брата. Он как будто хотел выбежать из дома, но споткнулся и упал на торчавшее острие алюминиевого шифера. Мы нашли его стоящим на коленях и с проткнутым подбородком. В зале в дверном проеме нашли их отца, он, видимо, как и я, искал более надежное

22

Саид, ты слышишь, как он из-под завалов кричит? И видишь, как никто не осмеливается подойти? Если и ты сейчас сломаешься, он останется под завалами.

23

И не удивительно: перед такой бедой любой растерялся бы.