Озаряя тьму. Екатерина Андреевна Богданова

с ума сошёл? У тебя дочь трёхлетняя! – схватив Варфоломея за плечи, не выдержал Нестор. – На кого ты её оставишь?

      – Да нет у меня никого! Умерли все! – с трудом справляясь с заплетающимся языком, воскликнул несчастный крестьянин, и из глаз его покатились слёзы. – Всех старый дьявол растерзал! И мне жить незачем!

      Нестор шумно перевёл дыхание, а после обратился к малютке:

      – Иди-ка сюда, милая, покажись отцу на глаза. Пускай он о тебе вспомнит! И пускай стыдно ему станет за свои слова!

      – Папа, ты что про меня забыл? – обиженно спросила Алёнка, а после едва не заплакала, увидев, что отец обездвижен верёвками. – Злые вы, нехорошие! Зачем вы его привязали?

      – Это, милая, чтобы батька твой себе не навредил, – объяснил Нестор.

      Наказав Ананию позаботиться о Варфоломее и накормить его, Нестор увёл меня и Алёнку в соседнюю горницу. В ней стоял обеденный стол, который всегда так искусно и щедро накрывала Варвара.

      – А где мама? Где Акулька и Федя? Куда они ушли? – спросила Алёна, и, не дождавшись ответа, обиделась. – Вы все меня обманываете!

      – Алёна, мы не обманываем тебя. Напротив, мы хотим поговорить с тобою как со взрослой, – возразил мой супруг. – Ты только не плачь, хорошо?

      – Хорошо, – насупившись, промычала девочка.

      – Юля, может быть, ты? – спросил Нестор, и я не смогла отказать ему.

      – Понимаешь, дело в том, что мама твоя…. – произнесла я, но тут мой язык словно бы онемел. – Она теперь на небе будет жить. И Акулина с Федей тоже.

      – Почему? – округлив глаза, изумлённо спросила девочка.

      – Не знаю, Алёнушка. Бог так решил.

      – Но я хочу к маме! Когда она вернётся? Боженька, забери меня к маме!

      – Не говори так, не нужно! – испугавшись, перебила её я. – Беду накличешь! Нельзя так говорить!

      – К маме хочу! – захныкала Алёнка, а после и вовсе заревела.

      – Господи, что я наделала? – сорвалось с моих губ. – Я не знала, как сказать это иначе! Я не хотела причинить ей боль!

      – Ты всё сделала правильно. Побудь с ней, – сказал мой муж и отправился в соседнюю горницу, очевидно, чтобы поговорить с Варфоломеем.

      Алёнушка продолжала плакать. Оставшись с девочкой, я вытирала ей слёзки, гладила её по голове и утешала. Все слова мои были бессмысленны, как и игрушки, которыми я пыталась её отвлечь. Наконец, малютка выбилась из сил и уснула прямо на застеленной лоскутным одеялом лавке. Переложив Алёнку на кроватку, мы с Нестором отправились спать, ибо на дворе была уже глубокая ночь, а подъём на следующий день нам предстоял ранний.

      Нестору насилу удалось разговорить Варфоломея, который прежде только с безразличием глядел в потолок и молчал.

      – Я не поеду, – угрюмо пробубнил он в ответ на приказ хозяина собирать вещи.

      – Почему же? – спросил Нестор.

      – Всё рухнуло, что на земле держало. Сил нет жить. Да и смысл теперь?

      – А дочь? – напомнил вдовцу мой супруг. – У тебя трёхлетняя дочь! Ты сиротой её решил оставить? Умный