Расправившая крылья. Ярославна Долина

я, признавая ее временное преимущество, сменил технику скольжения.

      – Все равно не догонишь! – крикнула девушка, послав ему поцелуй.

      Риваль засмеялся в голос, исчез за поворотом.

      Колосок чихнул – снежинка в нос попала – побежал за хозяевами по свежей лыжне на звук шуршащего снега. За поворотом склон становился круче, давая лыжникам возможность разогнаться. Риваля не было, а вот Кинни на полном ходу неслась вниз, румяная и смеющаяся. Наконец, этот бессовестный упрямец ее муж, также известный как отчаянный и непредсказуемый граф танбатский, глава объединенного графства барсов и антилоп, увидит, что ее можно пускать с отрядом дежурных на обход границы. Таков был уговор.

      – Не дашь себя догнать на лыжах, Кинни, – сказал он, когда в сотый раз озвучила свою просьбу. – Позволю ехать с дружиной.

      Позволит он. Кинни, между прочим, с детства училась боевому искусству и прошла подготовку в войске под командованием самого воеводы Регана. Но упрямый муж стоял на своем, и справиться с ним было невозможно, даже чисто физически. Риваль, этот хитрющий высокий барс с телом могучего воина и совершенно бессовестными губами, был в другой весовой категории и имел в запасе нескончаемый арсенал уловок.

      Кинни коварно сощурилась – склон уже заканчивался, и она была впереди. Всего-то неделя лыжных гонок, и победа в руках. На тренировки Риваль увез жену в ее родные земли, исторически принадлежащие племени антилоп. В Танбате, наконец, установился мир и порядок, благодаря которым удалось вырваться на короткий отдых.

      Здесь, в землях антилоп, пейзаж был гористым, что давало возможность выполнить условия уговора. Барс все эти дни изображал коварного пирата, посягающего на честь воительницы. По его словам, на границе из-за каждого пригорка на нее мог такой прыгнуть. А потому тренировал строго, нападал внезапно, догонял всегда… Она надежду уже почти потеряла, и тут вдруг снежный обвал, который сегодня свалился с ели прямо на пути "пирата с дурными намерениями" (да, Риваль иногда бывает излишне драматичен). Кинни выиграла время и смогла оторваться. Муж ее, конечно, упрямец, но обещания выполняет железно. Газель уже и встречу боевую с братьями своими названными Заилом и Намиром представить успела, и посиделки у воинского костра, когда хлопнулась щекой о твердую мужскую грудь.

      – Так-так, пират опять получает свой трофей, – плотоядно оскалился Риваль, обнимая жену. – Свой сладкий-сладкий трофей.

      – Да как ты! – воскликнула, ничего не понимая, оглянулась на склон, ища его лыжню. – А пирату не вредно? Ничего не слипнется за неделю?

      Риваль обнял ее за плечи одной рукой, ведя к протоптанной снежной тропе, прижалась щекой к его теплому телу.

      – Не, у него волшебный трофей, – муж поцеловал ее в нос, – им невозможно насытиться.

      Подняла на него лукавый взгляд. Этот барс каким-то образом умел пробуждать в ее груди тепло, раздувать угли и поддерживать огонь. И все это в самые неожиданные минуты. Остановился, прочитал мысли в глазах жены и теперь поцеловал в губы, резко и глубоко, так, что от удовольствия поджала пальцы ног в своих мохнатых сапожках. Это он тоже делать умел очень хорошо.

      – Возьму тебя на задание, Кинни, так и быть, – сказал Риваль, возобновив шаг. – Ты сегодня хорошо тренировалась. Молодец. Готова.

      – Правда?! – подпрыгнула, чмокнула его в щеку, захлопала в ладоши, даже пошла в пляс, хрустя сапожками по снегу. – Тра-та-та, тарам-пампам.

      Риваль остановился, сложил руки на груди, пряча улыбку. Кинни она и есть Кинни. Другой такой нет.

      – Хорошо танцуешь.

      Газель вдруг остановилась, поняв, что исполнила знакомые движения, зарделась, как маков цвет. В их антилоповой культуре танцы имели особое ритуальное значение – танцевать можно было только для мужа, исключительно наедине. Хорошо изучив обычаи племени нареченной, Риваль не упустил случая в ночь свадьбы потребовать свой брачный танец. Вот уж полтора года Кинни замужем за этим барсом, но до сих пор иногда смущалась, когда барс просил его. Потому что, танцуя для Риваля, наблюдая за его взглядами при этом, получала наслаждение, чувствовала такую свободу и власть, в которых признаться самой себе ещё не хотела.

      Натянула мохнатую шапку на глаза. Риваль засмеялся, услышала хруст его шагов рядом.

      – Ай! – воскликнула, когда поднял на руки, понес по тропинке мимо засыпанных снегом елей.

      Положила голову мужу на плечо. Благодаря его могучему росту Кинни увидела то, что обычно пропускала. В звенящей, почти волшебной, тишине пушистые белые деревья стояли неподвижно, словно боялись растерять свои роскошные наряды. В лучах зимнего солнца снежные кружева светились всей радугой оттенков. Никакие бриллианты мира не могли сравниться с ними. Небо без единого облака, яркое, синее. Даже ветра не было. Только мороз. И хруст шагов Риваля.

      – Люблю тебя, – сказала тихо.

      Прижал к себе крепче.

      – Люблю тебя, – отозвался эхом.

      После того, как Кинни чуть не погибла в плену кердов, Риваль не отпускал ее от себя. Сказал, что второго такого раза просто не переживет.