Королева Аттолии. Меган Уэйлин Тернер

в окрестностях. Сверившись с записями, я обнаружил, что она сделала это даже раньше, чем Аттолия объявила ультиматум. Ты и правда всего этого не знал? – Волшебник не мог в это поверить.

      Эвгенидес снова вскочил, стал расхаживать, качая головой. Волшебнику он напомнил медведя на цепи, хоть и очень мелкого.

      – Совет министров Эддиса единодушно проголосовал за войну, – сообщил волшебник. – Воздержался только военный министр.

      – Почему? – взвыл Эвгенидес, имея в виду поступок Совета, а не отца.

      – Наверное, потому, что они к тебе хорошо относятся, – предположил волшебник.

      – Что-то раньше за ними такого не водилось, – с горечью проговорил Эвгенидес.

      Волшебник сказал:

      – Если бы ты дал себе труд присмотреться, то заметил бы, что за год ты превратился в величайшего народного героя.

      Эвгенидес упал на стул и закрыл лицо рукой. Волшебник обратил внимание, что сначала он поднял обе руки, но потом опустил покалеченную на колени.

      – Не желаю этого знать, – простонал он.

      – А еще я слышал, – продолжал волшебник, – что этой зимой ты почти не выходил из своей комнаты. Лежал с головой под одеялом? – Он встал, подошел к письменному столу Эвгенидеса, перебрал бумаги.

      Эвгенидес вздохнул, откинул голову, не открывая глаз.

      – Шли бы вы отсюда, – сказал он.

      – Изучаешь биологическую классификацию? – Волшебник взял в руки одну из книг. – И, как вижу, человеческую анатомию, и «Геометрию» Эвклида. Или просто переписываешь текст? – Он посмотрел на листки, исписанные старательным почерком Эвгенидеса. На полу возле стола валялась целая груда. Он поднял их, перелистал. – Прошу меня простить, но, когда твоя страна ведет войну, это все не имеет никакого значения.

      Эвгенидес вырвал листки из рук волшебника.

      – Еще как имеет! Потому что я больше не могу сделать для своей страны ничего! Совсем ничего! – заорал он и швырнул бумаги на стол. – Потому что у меня только одна рука, да и та не правая! – Он схватил со стола чернильницу, швырнул ее о дверцу шкафа. Она разбилась вдребезги, забрызгав черными кляксами светлые доски и стену. Черные капли дождем брызнули на простыни.

      В тишине после этой вспышки оба услышали, как вошла королева.

      – Волшебник, – сказала она из дверей. – Я слышала, вы приехали.

      Эвгенидес резко обернулся к ней:

      – Ты начала войну от моего имени, ничего мне не сказав?

      – Прошу меня извинить, – обратилась королева к волшебнику, словно не слышала. – Я проспала. Иначе приветствовала бы вас раньше.

      – Мы ведем войну с Аттолией? – требовал ответа Эвгенидес.

      – Да, – сказала королева.

      – И с Саунисом? – спросил Эвгенидес.

      – Почти, – ответила королева.

      – И ты каждую неделю приходишь ко мне поболтать о погоде и ни разу не заикнулась о войне?

      Эддис вздохнула:

      – Сядь наконец и перестань