Солдат удачи. Валерий Ковалев

многообещающее поведение, и вдруг… русский кукиш? Что за хрень!?

      Оглянулись на переводчика, а тот чуть не загибается со смеху.

      «В чем дело, Педро?!»

      И переводчик, в прошлом выпускник Университета дружбы народов, того, который у нас в Москве, рассказал, что столь обидный для нас жест у кубинок является знаком дружеского расположения и даже призыва к активному флирту.

      Вот такая была занимательная история, сынок, – потрепал парня по плечу старый морской волк. – Как? Интересно?

      – Очень, – умилился выпускник, а Александр Иванович до слез смеялся.

      На следующий день после этого разговора Максим отослал в Морской корпус документы. Спустя еще два дня директор вместе с выпускниками на служебной «Газели» отправился в администрацию Балашихи.

      Там в одном из кабинетов каждому выдали свидетельство о праве собственности на жилье, заставив расписаться.

      Но когда поехали по адресу, указанному в свидетельстве, то обнаружили, что это были комнаты в общежитии одной из фабрик на городской окраине. Каждая по пятнадцать квадратных метров, а кухня, умывальник и туалет – общие на всех на этаже.

      – Какое же это благоустроенное жилье? – возмутился Муравин.

      Поехали обратно. Однако чиновники городской администрации заявили, что другого жилья у города для детдомовских нет, и предложили или брать, что дают, или писать отказы. Писать отказные бумаги никто, конечно же, не стал, ребята были рады и такому. Не на улице же жить…

      Вернулись снова, каждый получил у коменданта ключи от своей комнаты. Максиму досталась угловая. С выходящим в парк окном, одинокой лампочкой на потолке и выцветшими обоями.

      – Главное, своя, – запер на ключ дверь, – а не общая спальня.

      Он хотел сразу начать ремонт на те деньги, что выдали выпускникам в качестве подъемных, но Рыбаков отговорил.

      – Съездишь в Питер, а там будет видно.

      Через две недели пришел вызов из Морского корпуса. Проезд до места поступления и обратно у Макса был льготный. К имевшейся сумме Александр Иванович добавил еще пять тысяч, сказав: «Вернешь, когда сможешь». А утром отвез на своей «Ниве» в столицу. Прямо на Ленинградский вокзал. Там посадил на поезд, крепко пожал руку, скупо пожелал «ни пуха ни пера» и растворился среди провожавших.

      Соседями по плацкарту оказались преклонных лет пара, симпатичная девушка и братковского вида рыжий парень, с синими наколками на пальцах и золотой цепью на бычьей шее. Года на четыре старше Макса.

      – Куда едете, молодой человек, если не секрет? – поинтересовался пожилой мужчина, когда поезд тронулся.

      – Не секрет. В Санкт-Петербург. Поступать в Морской корпус.

      – Ясно. А мы с женой до Бологого, домой возвращаемся. Навещали сына.

      Познакомились – мужчину звали Павел Алексеевич, его жену Татьяна Степановна.

      Девушка на боковом месте читала книгу, ее сосед тупо пялился в окно.

      Через полчаса проводник стал разносить по вагону чай.