Дитя моря и света. Саша Тер

№9 вез Алю, Черныша и еще нескольких пассажиров в деревню «Незримая». По крайней мере, Аля надеялась, что сидящие впереди две девушки не выйдут раньше. Этот автобус, наверное, единственный ходил туда и, похоже, был ровесником Алиных родителей. Родители. Аля перекатывала на языке это слово, такое чуждое для нее. Вдруг она кое о чем вспомнила, даже подскочила. Сунула руку в карман, но достала лишь пепел. Все, что осталось от фотографии, которую Аля забрала из дома. Своего дома.

      Прошло два часа, с тех пор как Аля зашла в теплый салон и уселась в хвосте. Сгущались сумерки, Черныш посапывал на соседнем сидении, гудение и покачивание автобуса убаюкивало. Но Аля знала, что не уснет. Она одна, едет неизвестно куда. Неизвестность и страшила ее, и манила, она хотела встречи с родными, но в то же время боялась ее. Вдруг они разочаруются в ней? И сама Аля в глубине души боялась того же.

      Зевая, Аля посмотрела на девушек. Они сидели спиной к водителю: та, что у окна, над чем-то размышляла, разглядывая однообразный пейзаж, а ее соседка невидяще смотрела в одну точку перед собой. Казалось, она уже неделю не спала и не ела: под глазами темнели круги, щеки впали, губы шелушились. Но когда-то она явно следила за собой лучше ― об этом говорили крашенные светлые волосы с отросшими корнями и красный облупившийся лак на ногтях. Вторая девушка тоже выглядела уставшей, но более опрятной: мышиного цвета волосы собраны в хвост, на носу очки. Присмотревшись, Аля удивленно поняла, что они близняшки.

      – Эй, призрак, ты здесь? ― окликнула она, едва шевеля губами.

      – Пожалуйста, не называй меня так, ― отозвался он. ― Лучше Митя.

      – Как скажешь. Я хотела спросить, почему ты мне помогаешь?

      – Не знаю. Чувствую себя нужным…

      – Ты не бросишь меня? – Это вырвалось против ее воли.

      – Только если сама попросишь.

      – Не попрошу, – улыбнулась Аля, – а почему ты не захотел остаться? Ведь ты мог бы побольше узнать о своем прошлом.

      – Я как представлю, что опять останусь один, становится дурно.

      – Понимаю.

      Аля замолчала: девушки уже начали коситься в ее сторону.

      По пути мелькало немало переполненных остановок, но водитель, не снижая скорости, пролетал мимо них. Аля уже начала волноваться: еще и дорога все меньше походила на нормальную асфальтированную ― скорее на американские горки с кочками и ухабинами. Здесь ее хотя бы посыпали песком и солью, но дальше и такой роскоши не наблюдалось.

      Уже совсем стемнело. Путь освещал лишь желтоватый свет фар. Автобус тащился по заледеневшей трассе в гору, потом ― по заснеженной, широкой тропинке. Вокруг чернели одни скелеты деревьев да стелились бескрайние поля. Аля уже сидела словно каменное изваяние, не в силах пошевелиться от страха. Но девушек, казалось, ничего не смущало.

      Спустя еще полчаса тропинка кончилась на опушке хвойного леса. Наконец автобус остановился.

      ***

      Снег отражал лунный свет и приятно хрустел под ногами. Лес был густым, тишина давила на уши, и Аля вздрагивала от каждого шороха, а вот Черныш чувствовал себя вполне непринужденно.