Россия – мой тёплый дом. Владилен Афанасьев

Мамы нигде не было.

      – А мама где? – спросил малыш соседку по квартире.

      – Уехала в командировку, – ответила она, пряча глаза.

      Это было странно. Не было чемоданных сборов, не было разговоров о предстоящей поездке и вдруг «уехала в командировку».

      – А когда она приедет? – тревожно спросил малыш, чувствуя, что взрослые что-то не договаривают.

      – Очень не скоро, – был ответ.

      – Из такой командировки не возвращаются, – еле слышно, в сторону, как бы для себя, печально пояснила другая женщина.

      Но малыш ее услышал. И он понял, что маму он никогда больше не увидит, что он остался один одинешенек на всем белом свете, словно шагнул в пустоту.

      2. Девичье поле

      Если идти от Зубовской площади (названной так по имени стрелецкого полковника Зубова, расположившегося здесь со своим войском в XVII столетии), то до войны в мои школьные годы у входа в сквер «Девичье поле» можно было увидеть киоск, привлекавший пристальное внимание маленьких посетителей. Тайна заключалась в том, что киоск торговал удивительно вкусными вафельными трубочками с ванильным кремом.

      Продавец в белоснежном халате сначала колдовал над какими-то никелированными приборами, извлекая из них теплые аппетитно пахнувшие вафельные трубочки. Затем в оба конца трубочки заливался душистый крем. И трубочка перекочевывала в счастливые руки детишек, пришедших погулять на Девичье поле.

      Вафельные трубочки были удивительно вкусны. И предназначались они для малышей. Конечно, насладиться ими могли и взрослые. Но всем было ясно, что это угощение специально готовилось для маленьких посетителей «Девичьего поля». Даже в тяжелые для страны времена маленький человечек чувствовал, что взрослые думают и заботятся о нем. И ему становилось уютнее жить на этом свете.

      И не зря за вафельным киоском недвусмысленно вырисовывается серая громада военной Академии имени Фрунзе.

      Проезжая мимо сквера «Девичье поле» десятилетия спустя после войны, в начале нового тысячелетия, я с величайшим огорчением увидел зияющую пустоту на месте стоявшей здесь когда-то вафельной палатки.

      Что же, теперь уют для маленьких уже не в моде?

      3. Гибель мамы и разрушение семьи

      В 1920-е годы хозяйство страны в условиях НЭПа стало быстро восстанавливаться, уровень жизни населения уверенно пошел в гору. Казалось, революция дает свои плоды и счастливая, обеспеченная жизнь для народа где-то уже не за горами. И планы «кремлевского мечтателя» вот-вот станут реальностью. Отсюда и наши имена как сокращения от Владимир Ильич Ленин: мое – Владилен и сестры – Вилена. Сестра родилась в год смерти Ильича, я – 2 года спустя. В эти годы родители словно с ума посходили, изобретая для своих детишек самые необычные имена. Подчас именем становился политический лозунг, в другом случае – название природного явления: одного моего одноклассника звали Будимир, другого – Зоря, а его сестру – Стихия.

      Но чтобы не усложнять нам жизнь, меня звали Володя, а сестру Лена.

      Но, естественно, иногда приходилось использовать и наши настоящие имена. Однако, это