Крест бессмертных. Алексей Евтушенко

на плечо.

      – Давай уже, бей! – крикнул Акимка по прозвищу Тороп – самый младший и маленький из всех.

      Лёшка быстро опустил биту к «гнезду» и сделал движение, как будто подбрасывает «чижа». Но не подбросил – бита прошла выше, «чиж» остался лежать поперёк «гнезда».

      Акимка и Милован дёрнулись. Ждан остался на месте. Он хорошо знал друга и не поддался на уловку. Акимка и Милован знали его не хуже, но им не хватало терпения и хладнокровия. Ждану хватало.

      Ну ничего.

      Следующим движением Лёшка легко подбросил «чижа» в воздух.

      – Лови птичку! – крикнул он и резким ударом биты послал короткую деревянную палочку, заострённую с обеих концов, в сторону троих друзей.

      «Чиж», крутясь, взмыл в летнее рязанское небо.

      Из проулка за игровым полем вышли шестеро.

      Лёшка сразу их узнал – Завид, сын купца Сбыни, с компанией.

      Завид был старше Лёшки на два года, выше на голову и славился тем, что любил обижать младших. Просто так, чтобы показать, что он это может. Но то бы ладно, дело обычное, на то и старшие, чтобы помыкать младшими. Хуже другое. Поговаривали, что Завид живодёр и ему поймать и замучить до смерти чужого котенка – всё равно, что иному сладкий пряник умять. Желанное удовольствие. Таких не любили. А Завида ещё и боялись, потому что был он сильный и наглый.

      К тому же не ходил один – всегда его окружала ватага прихлебателей.

      Завид остановился.

      «Чиж» уже миновал высшую точку и опускался к земле.

      Лёшка видел, что Милован и Ждан не успевают его поймать. А вот Акимка мог. Он с самого начала стоял дальше и в нужном направлении, и теперь бежал, повернув светло-русую голову и не отводя глаз от «чижа». Ещё чуть-чуть, каких-то два шага…

      Завид мог отступить в сторону, но вместо этого поднял руку, поймал «чижа» и одновременно выставил перед собой другую руку.

      Не ладонью – кулаком.

      Лёшка, Ждан и Милован прекрасно всё видели. Не видел только Акимка, который в следующий миг налетел на кулак лицом.

      Глухой удар, вскрик, и вот уже Акимка сидит в пыли и держится за щёку. Ватага хохочет, Завид откровенно и нагло ухмыляется.

      – Ты что? – Акимка поднялся. Он ещё не плачет, но Лёшка по голосу слышит, что тот держится из последних сил. Ему не столько больно (и не такое случается в лихих мальчишеских играх), сколько обидно. – За что?

      – Чуть не врезался в меня, недоносок, – пренебрежительно ответил Завид. – Гляделки дома забыл? В следующий раз будешь смотреть, куда прёшь. Ещё и спасибо скажешь за науку. Ну-ка, скажи.

      Акимка упрямо сжал задрожавшие было губы. Все знали, что родился он недоношенным и едва выжил. Отсюда Тороп – торопился на этот свет, а имя Аким дано ему было при крещении.

      Не выпуская из рук биты, Лёшка уже шёл к Завиду.

      Милован со Жданом переглянулись. Они тоже всё поняли и одновременно шагнули ближе к Акимке. Четверо против шестерых. Даже три с половиной, если учесть, что Акимке только восемь лет. Лёшке, Ждану и Миловану – по десять. Завиду – двенадцать. Его дружкам-прихлебателям – от девяти до одиннадцати.

      Силы