Город за лесом цвета индиго Адамант. Лада Вересова

хочет, чтобы я было её сопровождающим? Какая честь! Благодарю! Конечно, я буду очень счастливо быть вашим попутчиком!

      – Тогда вперёд!

      – О, подождите, подождите! – вскричали болотные травы. – Как же так, мы так долго готовились к вашей встрече! Неужели вы не примете наше приглашение, не послушаете песни?

      – Да, – квакающе подтвердили их слова жабы, – мы так долго репетировали. Не откажите нам в любезности, примите наше приглашение посетить наше Царство. Мы так старались, так старались!

      На мгновение Варю охватило раздражение: «Да что за детский сад! Зачем всё это? Надо было найти свой вход в Город, а не идти через путь школьников. Хотя, если по-честному, нашла бы я СВОЮ ДВЕРЬ?» Но выразить свои чувства она решила деликатным способом:

      – Послушайте меня, пожалуйста, уважаемые обитатели Болотного Царства. Я не Королева, а всего лишь учительница, которая упустила из виду своих учеников. И теперь мне обязательно их нужно найти.

      В ответ травы только примирительно зашелестели.

      – Не переживайте за детей! В нашем королевстве никто не пропадает. Все возвращаются в свой дом вовремя живыми и здоровыми. Кто бы вы ни были, мы рады вас видеть. Вы наш гость. И мы рады вам показать красоты наших владений.

      Ответ несколько успокоил и позволил иначе относиться к происходящему: «Да, назвался груздем – полезай в кузов. Надо до конца доигрывать взятую на себя роль! С другой стороны, что в этом сложного? Подумаешь, вспомню детство? А помню ли я его? Ну, хоть сколько-нибудь?» И внутреннему взору вдруг предстало во всём своём обличье это неясное ЧТО-ТО. Этим ЧТО-ТО был её здоровый цинизм – цинизм взрослого человека, невольно оказывающего сопротивление происходящему. Ей не хотелось погружаться в ДЕТСТВО. Она не могла просто так вот взять и подурачиться. Это казалось глупым, бессмысленным. Вопросы порождали новые вопросы, заставляя снова беспокоиться уже по другому поводу. И, чтобы оттеснить их, как несущественные в данный момент, Варя решила целиком сосредоточиться на своей роли. Но она в этом качестве сама себе не верила. Как если бы всё время слышала где-то поблизости возглас Станиславского: «Не верю!»