Разлейте время по бокалам. Наталья Аврора

стали править объединённой страной из родного города.

      Эхнатон был одним из потомков этих царей – освободителей. Когда умер его отец, Аменхотеп III, соправителем которого он являлся несколько лет и жрецы затянули древнюю молитву: «И ястреб улетел на небеса, и вот уже другой на его месте», Аменхотеп IV почувствовал, что на его плечи лёг тяжкий груз. Ещё будучи совсем юным он начал задумываться о своей роли в жизни подданных. Что он может им дать? Что должен для них сделать? И другой, более обширный, скорее риторический вопрос: Для чего он родился?

      Сейчас, по прошествии более десяти лет, Эхнатон отчётливо помнил каждую минуту того дня, в который он нашёл ответы на мучившие его вопросы. Тогда он отправился в святилище своего отца в одиночестве, искренне надеясь, что дух великого предка поможет ему.

      Вход в величественный храм, залитый солнцем, охраняли две колоссальные статуи Аменхотепа III. Жители небольшого поселения, возникшего благодаря этому святилищу, сонно копошились у его подножия. Как только фараон подъехал, храмовые служки быстро очистили все помещения Святого дома. Лешон18 распростёрся на каменном полу в ожидании приближающегося Царя и поцеловал его сандалии, когда тот остановился перед вратами.

      Холодный пол не отозвался эхом под босыми ногами Аменхотепа, когда он вошёл под своды храма. Факелы и лампады не горели, и священную тьму разбавлял лишь солнечный свет, падавший из высоко расположенных оконных проёмов и проникавший через распахнутые врата. Умиротворенный, с распахнутым сердцем, Аменхотеп вошёл в Великое Место19. Но, к удивлению наблюдавшего за ним лешона, быстрым шагом вернулся ко входу.

      – Почему в Великом Месте находится человек?

      – В Великом Месте находится смертный? – перепуганный слуга не нашёл ничего лучшего, как переспросить.

      – Ты подумал, что у меня плохие глаза? – голос Фараона гневно повысился. – Иди и выгони его!

      Лешон, пятясь, отполз от царя, подскочил и, еле сдерживаясь, чтобы не побежать направился в святое место. Вернулся он очень быстро.

      – Человек не уходит…

      – Что?! – удивлению Аменхотепа не было предела. – Да как он смеет? Пойди, узнай его имя. Мне стало интересно, кто в моей стране настолько безрассуден, что может ослушаться меня…

      – …Или смел? – сам себя спросил Фараон, оставшись один.

      – Владыка познания человеческого20 желает знать, кто ты! – спросил выбитый из колеи лешон у человека в тёмном плаще.

      – Если он Владыка познания, то почему спрашивает? Разве ему это неведомо? Скажи ему, что я его жду. Пусть придёт.

      Лешон съёжился от страха. Разве он посмеет передать своему повелителю такие дерзкие слова? Но, поняв, что выбора у него нет, он вернулся к царю и в точности пересказал ему разговор с незнакомцем. Зажмурившись в ожидании гнева почитаемого им Бога Прекрасного лешон замер. А когда осмелился открыть глаза увидел, что фараон уже входит в Великое Место. Он сел, скрестив ноги. И задумался. В те

18

Храмовый служитель.

19

Помещение в храме, где находился ковчег с изображением бога.

20

Эпитет фараона.