Случайно папа. Николь Келлер

ру вот так запросто, – это свекровь.

      Аня вздрагивает, распахивает глаза, замирает на секунду и разражается громким и возмущенным плачем.

      На секунду прикрываю веки, чтобы не разреветься в голос, и подхватываю дочку на руки. Она мгновенно повисает на мне, щедро заливая мое плечо слезами.

      – Все, все, мое солнышко, ну, не плачь. Иначе мама тоже сейчас расплачется.

      Но Анюта и не думает успокаиваться. Возмущенно ревет, что потревожили такой ее чуткий сон. Мысленно стону, меня потряхивает от эмоций и постоянного недосыпа. Заново укачиваю дочку. Сейчас она проспит сорок минут на моих руках, и у меня будет еще ровно сорок минут свободного времени. Интересно, на что их потратить: на готовку, поесть самой или помыть голову? Дилемма.

      Придушила бы мать моего мужа, ей-богу! Она ведь прекрасно знает, как дорог мне сон дочери! Что это не только время, в которое я «ничего не делаю», как она считает, но единственный момент, когда я могу приготовить обед и ужин для семьи. Любовь Григорьевна прекрасно знает, как я не просто устаю, а выматываюсь с ребенком, но палец о палец не ударила, чтобы как-то помочь. Наоборот, делает все, чтобы вывести меня из себя.

      Ба-бах!

      Дверь спальни с треском распахивается, и на пороге оказывается…муж. Аня снова вздрагивает всем тельцем от испуга и буквально захлебывается криком.

      – Что ты творишь?! – рявкаю на Лёню, укачивая и похлопывая Аню по спине. – Нельзя ли потише?! Знаешь же, что в это время у дочери дневной сон!

      Но о чем это я.

      Мой муж не любит собственную дочь. Более того, ему плевать на нее, и он никогда не скрывал этого.

      Когда я забеременела, Лёня и слышать ничего не хотел. Категорично заявил – аборт и только.

      – На вот, – всучил мне пять тысяч. – Я узнавал, тебе хватит, чтобы устранить проблему.

      – Проблему?! Наш ребенок для тебя проблема?

      – Мозги мне не делай, – кривится Лёня, отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. – Мне сейчас не до детей.

      – Но он уже есть! – слезы катятся из глаз, задыхаюсь от безысходности.

      – Я все сказал. Крикливое существо мне не нужно. Не до него.

      Я рыдала три дня, постоянно прося у крошки внутри прощения за то, что нервничаю. Выплакав, казалось бы, все слезы, я все же беру себя в руки и решаю рожать во что бы то ни стало. Поэтому после пар записываюсь на прием к гинекологу.

      – Да, вы действительно беременны. Беременность маточная, развивающаяся. Вы будете сохранять ребенка?

      Я сажусь на кушетке, вытираю гель и одеваюсь, не спеша отвечать. Я, конечно, приняла решение, но есть несколько «но»: это жилье и деньги. Я сейчас учусь в университете и живу у Лёни. У меня нет постоянной работы и своего жилья. Мы не выживем на те подработки, которые периодически у меня бывают. Могу ли я так рисковать будущим малыша?

      Доктор возвращается за свой стол и листает мою карту.

      – Это ваша первая беременность? – смотрит на меня поверх очков.

      – Да.

      – Тогда я вам не рекомендую делать аборт, – снова вчитывается в результаты анализов. – Вы знали, что у вас отрицательный резус-фактор? Если прервать беременность, то потом проблем с ее вынашиванием не избежать. Подумайте над этим, Олеся.

      А что тут думать? Шансов у меня никаких нет.

      Мы несколько месяцев не разговариваем с Лёней. Совсем. Утром он встает, ест приготовленный мной завтрак, уходит на работу, возвращается, ест приготовленный мной ужин и ложится спать. Или зависает в телефоне, или смотрит кино. Что угодно, но не обращает на меня никакого внимания. Я – вещь. Прислуга. Мебель. Пыль под его ногами.

      Так продолжается до первого скрининга.

      – Врач предположила, что у нас будет девочка, – первая фраза, которую я произношу за столько времени. – Она почти уверена.

      Вот только эта новость ни черта не радует мужа.

      – Девчонка?! Что за бред! У меня не может быть девочки, в нашем роду одни пацаны рождаются! Признавайся, с кем нагуляла?!

      Скандал выходит знатный. Настолько, что через несколько часов у меня начинает тянуть живот и начинается кровотечение. На неделю я ложусь на сохранение и твердо решаю уходить от Лёни. Ищу подработки на дому. Вырученных денег ничтожно мало, но я коплю как могу. На приданое для дочери и для того, чтобы снять какое-никакое жилье.

      Но в какой-то момент поведение мужа меняется. Он становится как прежде: ласковым, милым и порой даже заботливым. Говорит, что погорячился, дураком был. Постарается исправиться. Что понял, как ошибался, и лучше меня никого нет.

      Он и правда старался. Худо-бедно, но все же. С ребенком не помогал, по дому тем более. Но не унижал, не растаптывал раз за разом и на том спасибо. Я продолжала разрываться между ребенком и работой, откладывая копейку к копейке. На всякий случай.

      Все было относительно хорошо. До сегодняшнего дня.

      ***

      – Да мне плевать. Мне нужно поговорить с тобой.

      – Что, прямо сейчас?!