Кистепёрые. Юрий Никитин

предположил насчёт ревности, её муж странноват, как будто в наше время это явление ещё существует, в эпоху победной сингловости с остатками компромиссных форм в виде гостевых браков, недельных, выходных, купированных, аморфных и прочих дизайнерских вывертов с сорока гендерами.

      На меня пала тень, я скосил глаза, это подошла Горпина, смотрит с интересом.

      – Впервые вижу шефа в таком виде, – сказала она весело. – Без рубашки, в трусах.

      – Это шорты, – ответил я. – А без рубашки… В моём возрасте уже не стесняются впуклой груди.

      – Да нормальная она у вас, – сообщила она. – У всех итээровцев мощно выпуклая только спина. Так это и есть ваша личная жизнь?

      – А что? – спросил я в ответ. – Тяжёлая работа – сама по себе награда, как говорил один знакомый гном.

      Она склонилась ко мне, пахнуло ароматом шашлыков и чего-то вроде духов, но это не духи, а, как понимаю, её мощно работающие феромоны.

      Я с удовольствием смотрел на её красиво нарисованные брови, чтобы не слишком уж пялиться на крупную грудь в майке с таким низким вырезом, что вижу алые края, и эта грудь нависает над моим лицом.

      – А как же все остальное, – спросила она, – отношения, к примеру?

      Я ответил с неохотой:

      – Сложная тема. Отношения энпээсов и баймеров всегда вызывали траблы. И багов там больше всего.

      Она присела на корточки, переспросила в недоумении:

      – Энпээсов?.. Чё, правда?.. Я думала, бегают себе боты и бегают, какое до них дело? А вот безтаргетная система…

      – И там есть подводные камни, – согласился я. – Ты новенькая, всех сложностей не знаешь. Но нам повезло, всему коллективу работа нравится, это не просто средство пропитания. И все наши такие сдвинутые, потому жрём шашлычки и ждём, когда всё овер. А там поспать, чтоб побыстрее утро. И в лямку! Как бурлаки на Волге.

      Она посмотрела в изумлении.

      – Да уже заметила так много сумасшедших в одном месте.

      – Соболезную, – ответил я.

      – Да что вы, – охнула она. – Мне вас так жаль!.. Нельзя же всё время работать!

      – Нельзя, – согласился я с сожалением. – Наши биологические организмы против. У них свои пещерные запросы.

      Она игриво улыбнулась.

      – Ну наконец-то вы это сказали. А то уж думаю, такой видный мужчина, а всё ещё даже не намекнул на эти мужские запросы. Всё-таки мы на отдыхе.

      – Отдых, – согласился я, – великое дело. И, к сожалению, нужное. И шашлычки эти… Не только для желудка, нервную сеть ещё как лечат, та за сто тысяч лет к шашлычкам больше привыкла, чем…

      Она легко поднялась на ноги, цветущая, весёлая, тонкая в поясе, с крупными вторичными признаками. Юбка из чего-то полупрозрачного вроде кисеи игриво обрисовывает слегка выступающий яйцеклад, зрелый и бросающийся в глаза, как главное в организме самки, ради которого и рождена.

      – Хозяин поставил на втором этаже новую кровать из «Икейна», –