Обжора. Джавид Алакбарли

хотя бы то, что рядом с ней оказался этот прекрасный хирург. Просто в этот день к нему обратился коллега, попросив подменить его. Как бы там ни было, больная в конце концов оказалась под скальпелем профессионала высочайшего класса. Нам оставалось лишь надеяться на то, что чудо-руки этого чародея помогут ему выиграть предстоящую битву со смертью.

      Операционный стол, стихийно сооружённый нами из двух нормальных, мог бы занять особое место в истории хирургии. Каждый из нас сделал всё, что от него зависело, чтобы создать этот шедевр. С первой минуты весь персонал отделения был предельно мобилизован, но всё же конечный результат зависел только-лишь от хирурга. Всем остальным оставалось уповать на господа бога и молиться. Естественно, только тем, кто умеет это делать.

      Пока шла операция, мы подготовили для нашей больной отдельную палату. Ей повезло и в том, что здание нашей больницы было построено ещё в девятнадцатом веке. Здесь были очень широкие коридоры и двери. Сняв и отложив в сторону створки дверей, мы обеспечили достаточно удобный вход в палату.

      Мы так же соединили с помощью подручных материалов две койки, чтобы создать спальное место, способное выдержать вес этой женщины-горы. Иного выхода у нас просто не было. Ведь её громоздкая кровать не могла бы пройти даже сквозь расширенный проём палаты. С этой кровати мы просто сняли роскошный ортопедический матрац, чудом втащив его в палату. Пока всё это происходило, ветеран нашей больницы дядя Маис не переставал ворчать.

      – Не нравится мне эта больная. Несколько раз я сталкивался с этой эмболией. Будь она неладна. При мне всякий раз исход был летальным. Подобные пациенты, как правило, вообще не выдерживают операцию. Тем более, при таком весе.

      Когда хирург вышел из операционной, дядя Маис, видимо, щадя самолюбие врача, постеснялся прямо спросить о том, жива ли больная? Только и смог вы дохнуть:

      –Ну, как?

      – Ну, что тебе сказать? Родилась в рубашке. Эмболия, к счастью, успела захватить только слепую кишку. Удалил её вместе с тромбом. Да, пока не забыл. Надо хотя бы для интереса взвесить всё это.

      И тут он указал на сложенные в стороне три больших целлофановых пакета.

      –По-моему, я вырезал из её живота не менее тридцати килограммов жира. Лишил бедняжку, как говорится, накопленного запаса на чёрный день. Кстати, было бы неплохо завтра больную показать диетологу и психиатру. Ну, не верю я, чтобы нормальный человек мог бы сам себя довести до подобного состояния.

      Хотя операция прошла удачно, но опасность, конечно же, ещё не миновала. По указанию хирурга к больной прикрепили нашу самую опытную медсестру. Врач же ещё несколько раз наведывался в эту палату, и ему докладывали, что женщина вовремя отошла от наркоза и, благодаря болеутоляющим средствам, смогла спокойно заснуть. Но спокойствия не было ни в этой палате, ни в больнице.

      На всё здание звучал оглушительный храп этой больной. А храпела она так, как может, наверное, только слон. Убеждён, что от её храпа мог