Берендей. Ольга Леонардовна Денисова

и скроил на лице подобие усмешки. Усмешка получилась жалкой – обожгло руку сильно.

      – Ну? – спросил он, стараясь, чтобы голос прозвучал непринужденно.

      Усатый продолжал смотреть ему в лицо своими пронзительными глазами. И Берендей понял, что вовсе не победил. Что его поведение – мальчишество и бравада. И возмутители спокойствия приехали сюда по делу, и это дело гораздо важней, чем безмятежность этого дома и его собственные гордость и самолюбие. Наверное, усатый выбрал наилучший способ дать это понять – простой и действенный. Во всяком случае, Берендей догадался, что ситуация намного серьезней, чем ему показалось вначале.

      Хамить больше не было ни повода, ни желания.

      – Я здесь случайно оказался, – сказал он вполне мирно, – меня никто не приглашал.

      Берендей опустил голову и робко глянул на Антонину Алексеевну. Но почему-то не увидел ни гнева, ни даже осуждения в ее глазах. На Юльку он взглянуть побоялся.

      – Ну ни фига себе, – совершенно нелитературно высказался Андрей. Ему никто не ответил.

      – Ты видел Ивана? – прогрохотал большой босс, не оценивший жеста доброй воли.

      – Нет. Он уехал до того, как я появился. Я слышал, как отъезжала его машина.

      Берендей все же глянул на Юльку – она смотрела на него, широко открыв глаза. И он не понял, о чем она думает сейчас, возмущена она, удивлена или восхищена?

      Большой босс вдруг размяк, опустился на низкую скамеечку, на которой до него сидела Юлькина мама, и разрыдался. Это было так неожиданно и нелепо, что растерялись все, даже усатый.

      – Мы того… – начал усатый, ни к кому конкретно не обращаясь, как будто оправдываясь вместо хозяина, – мы машину его нашли. Здесь недалеко, метров пятьсот… И следы в лес уходят…

      Юлькина мама опять ахнула и прикрыла рот рукой.

      – Как? – выдохнула Людмила.

      – Вот так, – ответил ей усатый. – Я собак хотел… по следу. Но снег кругом.

      – Этого не может быть, – вскочил Андрей, – он бы вернулся обратно. Наверное, это вовсе не его машина?

      Большой босс всхлипнул и поднял лицо:

      – Вот и я говорю – это не его машина. А Семен говорит – его.

      – Наверное, надо милицию вызвать, – робко предположил Виталий, но Света дернула его за рукав.

      – Не надо, – босс размазал слезы по лицу. – Семен сам себе милиция.

      – Слышь, Николаич, не раскисай, – попросил усатый, беспокойно оглядывая присутствующих.

      – Дать ему воды? – спросила Юлькина мама. Усатый кивнул.

      Людмила вскочила с места, обойдя Юльку, и подлетела к большому боссу, присела рядом с ним на корточки и положила руку ему на плечо. Как ни странно, Берендею захотелось сделать то же самое. Он скрипнул зубами и опустил голову. Он был уверен, что перед ним нервный папаша, который не умеет держать себя в руках. Он не предполагал, что перед ним человек, убитый горем, которому требуется это горе заглушить любой ценой. Пожалуй, напрасно он не вспомнил, что кроме себя, надо уважать еще и других.

      Он