Опасный возраст. Елена Чутская

попкой, чтобы жизнь у нее сложилась здоровая, счастливая, денежная. Мягкость енотовой шубы новорожденная оценила по заслугам, напрудила теплым ручейком.

      Вся родня склонилась над светлой головкой, над заметной впадинкой родничка. Чудесная девочка! Пальчиками крепко схватила бабушку за мизинец. Не иначе будущий хирург! С первого дня в голову Веры Игнатьевны втемяшилась эта навязчивая мысль…

      В невестке она не разочаровалась. Татьяна Яковлевна уверенно приняла из стареющих рук бразды правления семейным бытом. Декретный отпуск, отмеренный ей государством в один год, она рационально разделила между ребенком и мужем. У Дмитрия Павловича давно пылился в столе неплохой материал для диссертации, подтвержденный многолетней практикой частных случаев, которые предстояло рассортировать и упорядочить, – трудоемкое занятие, отбивающее всякую охоту к творческому процессу. Но Татьяна убедила мужа завершить начатое. Бессонными ночами она сидела над архивными выписками из болезней, трудилась над редактурой, переписывала черновики набело, и ее усердию завидовал даже Дмитрий Павлович, сладко засыпающий под колыбельную на пронумерованных листках будущей диссертации.

      К тому моменту, когда Лера самостоятельно зашагала в ясельную группу, Дмитрий Павлович сдал в переплет законченный труд, в урологическом бюллетене шумно прошла его статья о новом хирургическом методе, а Татьяна Яковлевна уже подталкивала мужа к научному реферату для столичного журнала. Ее знакомства благодаря ежегодным московским стоматологическим конференциям выходили на международный уровень. Сама Татьяна Яковлевна после декретного отпуска получила место заведующей отделением лицевой хирургии и для мужа, застрявшего в урологии городской больницы хоть и с волшебными руками, но обыкновенным хирургом, хотела большего.

      Дмитрия Павловича ждала столица, так думала Татьяна Яковлевна. В провинциальном городке краевого масштаба делать ему было нечего, разве что обучать новое поколение, но такой профессорский труд годился для седого, утомленного подагрой эскулапа, а доктору Шагаеву не было и сорока. Ее желания поддержала и свекровь, всей душой желающая видеть сына на вершине медицинской славы.

      Обе они просчитались. Получив кандидатскую степень, Дмитрий Павлович продолжил любимую работу, но уже в качестве заведующего урологией. Бумажная волокита ему не нравилась, в кабинете не сиделось, медсестры привыкли к его частым набегам в палату интенсивной терапии, где в углу, огороженном ширмой, заведующий подолгу изучал истории болезней. Очередь к доктору Шагаеву на операцию увеличивалась с каждым годом. Два раза в месяц Дмитрия Павловича зазывали в краевую клиническую больницу для консультации особо сложных случаев. Отказать он не мог.

      К тому моменту, когда Лера стала задумываться о выборе своего предназначения, она точно знала, что отец ее специалист первоклассный, переплюнуть его некому, хотя многие завистники старались подпортить Дмитрию