Pandemonium Трип. Tony Lonk

азами, подробно описано вплоть до самых незначительных мелочей. С новым поколением, вносились некоторые правки и дополнения. Картина давно вышла за пределы стандартного воображения. Каждый, кто желает познать тему зла, может на мгновение отстраниться от внешнего мира, сомкнуть веки и приступить к активной работе воображения, создавая уже собственную картину на основе той, о которой слышал. Стоит только остановить контроль над фантазией, и перед тобой выступает уникальная история, основанная на твоём видении. Важно забыть, что твоя трактовка, ровно, как и трактовка кого бы то ни было ещё, носит субъективный характер – так удобнее и интереснее. Стандартные парадигмы остаются неизменными, поскольку это надёжный каркас, на который крепятся различные умозаключения.

      Чертоги зла делят своё существование поровну с человечеством. Вместилище ужаса и страхов, где умирает всё доброе, созидательное и прекрасное. Убежище уродов и чудовищ, смысл существования которых заключается в распространении тьмы, невежества, жестокости, ненависти, злобы и разрушения. Предки предков наших предков открыли грязные планы приспешников враждебных сил, и как только происходило что-то плохое, все знали, кто за этим стоит. По словам признанных очевидцев, за этим стояли те, кого древние считали богами – те, кого веками почитали, а затем веками низвергали в бездну, прозванную нечестивой.

      Пытливые умы в курсе, что есть тайные лазейки, соединяющие чертоги зла с нашим миром. К этим лазейкам никому из людей не удалось подступиться, но именно одна из таких инфернальных тропинок однажды привела к людям двух человекоподобных духов. Путь сюда дался им нелегко и даже мучительно, но Туфон и Лурифракулус прибыли вовремя. Настал их черёд нести свою службу.

      – Эта дыра всё так же омерзительна, как и раньше. – с отвращением произнёс Лурифракулус. – Какая вонь! Какое уродство вокруг! Какого хера опять слетелись эти сраные вороны?! Просто невыносимо!

      Не успев завершить монолог разочарованного путника, он резко наклонился и начал блевать чем-то невидимым. Шум и вибрации, выпущенные на волю его припадками, распугали птиц, бродячих собак и всех бездомных живых существ в радиусе нескольких сотен метров.

      Вокруг них простиралась степь. Справа и слева были небольшие лесополосы, служившие приютом для бродяг без имени и своего законного угла, а чуть дальше, на небольшом расстоянии друг от друга располагались очистные сооружения и огромная мусорная свалка. Не глядя под ноги, Лурифракулус и Туфон наступали то на колючки, то на липкий мусор, что всякий раз разлетался туда, куда подует ветер. От песка исходил приятный жар, который напоминал человекоподобным духам, что в этих местах всё не так уж и плохо. Солнце находилось на закате летнего дня. Знойный вечер вынуждал дышать глубоко и устало. Запах, доносящийся со стороны очистных сооружений, ощущался с каждым вдохом, как бы далеко они не отошли. Ещё засветло, им нужно было добраться до окраины города, виднеющегося прямо перед ними. Путь туда занимал не больше трёх миль.

      Лурифракулус предпочитал появляться в образе, граничащем между вызывающей оторопь испорченностью и необъяснимой, называемой среди людей культовой, привлекательностью. Это был странно красивый, высокий юноша в дешёвых джинсах и голубой рубашке, надетой на голое тело и расстёгнутой на все пуговицы. Обут он был в странные, кажущиеся давным-давно стоптанными, коричневые сандалии. Избранная им внешность была мечтой, как для мужчин, так и для женщин. Одни мечтали этим владеть, а другие – обладать. Лурифракулуса страшно раздражало такое положение дел, поэтому он решил идти срединным путём, сохраняя себя таким, каким ему нравилось быть, но при этом, внеся в облик некоторые коррективы, призванные оттолкнуть тех, чьё внимание в его сторону было крайне нежелательным. Жёлто-зелёные, подобно пожухлой траве, глаза с поволокой, в которых читалось: «Я увидел больше, чем того хотел и теперь готов за это отомстить тому, кому посчитаю нужным». Тёмные лохматые волосы длиною до плеч с рваной чёлкой, наперекор моде и современной эстетике. Глубокий синюшный шрам, рассекающий лицо наполовину, тем самым, проводя чёткий раздел между миловидностью и пороком. Задумка с очевидным изъяном во внешности должна была вызывать отвращение со стороны определённой категории людей, которые всегда испытывали по отношению к нему какое-то особое влечение и не упускали возможности открыто и настойчиво его домогаться. Ярким довершением всего вышеупомянутого были ногти на его руках – длинные и острые, как у хищного животного. Так выражался его протест против необходимости всецело сливаться с образом человека.

      Самым ненавистным для него было условие разговаривать с Туфоном и другими духами на языке людей, иначе они не могли слышать друг друга. В наказание за своеволие, он потерял бы голос. Этот мир не должен был узнать о сокровенных источниках их мира, а язык являлся одним из главных источников их существования. Находясь среди людей, духи несли тяжёлое испытание обязанностью облачаться в человеческую сущность, а свою собственную жестоко подавлять во избежание конфликтов и любых неприятностей, способных внести дисбаланс в общую историю. Лурифракулус долго и упорно боролся с данной условностью, но то и дело, его бунт неизменно заканчивался одним и тем же: практически всё время он оставался немым, досрочно