Сценарии судьбы Тонечки Морозовой. Татьяна Устинова

стол, прошагал к двери и зычно закричал:

      – Павлуша! Павлуша, ядрить твою через коромысло!.. – Повернулся к Тонечке, засмущался и добавил: – Извиняюсь.

      В кабинете возник молодой лейтенант.

      – Слушаю, товарищ майор.

      – Ты с описью работаешь?

      – Так точно.

      – Тащи ее сюда. Стой, Павлуш, стой! Чаю мне налей по дороге! Наш кулер в ремонт увезли, дуй на третий этаж! Вон кружку мою захвати.

      Он вернулся за стол, поерзал в кресле, устраиваясь, повернулся к подоконнику и пощупал землю в горшке с дохлым цветком.

      – Я, собственно, вас вызывал, – начал майор, – не для сценария, а чтоб круг знакомых покойного очертить. Так оно вышло, больше некому чертить-то. Жена сказала, что его коллег, соратников и полюбовниц она не знает, а вы знаете. Вот я вас и вызвал. А вы сразу – клад покажи!..

      – А что там за клад? – влезла Тонечка. – Это очень важно, очень!..

      – Кому важно? Вы вот что! Вы пока погодите! Вы лучше мне круг очертите. Вот вы сами, к примеру, с покойным были коротко знакомы?

      – Нет, – сказала Тонечка нетерпеливо. – Я его едва знала. Встречались иногда в телекомпании и на общих мероприятиях. Вместе мы не работали.

      – А мы работали, – перебил Герман. – Пару раз он снимал для меня сериалы.

      – В каких вы с ним были отношениях?

      – В обычных. У режиссера и продюсера всегда одинаковые отношения. Продюсер давит, режиссер сопротивляется. Побеждает всегда продюсер.

      – То есть вы конфликтовали, – заключил майор.

      Герман засмеялся, и Тонечка тоже засмеялась. Мишаков рассердился.

      – Что я смешного сказал?

      – В кино всегда конфликтуют, – заговорили Герман и Тонечка наперебой. – Это обязательно. Денег мало, сроки горят. Артисты то пьют, то параллельно в трех картинах снимаются, текст не помнят, играют плохо. Сценарий переписывается на ходу, в смету не укладываются.

      Они остановились и посмотрели друг на друга.

      – Но это нормальный рабочий процесс, – сказала Тонечка.

      – И все от этого получают удовольствие, – добавил Герман.

      – Ничего себе, удовольствие, – пробормотал майор Мишаков. – У вас же субординации никакой нет. Вот из вас двоих кто главнее?

      – Я, – сказал Герман.

      – Он, – подтвердила Тонечка.

      – Вот пусть он и говорит, – распорядился майор. – Так, значит. Покойный работал у вас на договоре, так? Снимал кино, так? Какие у него были доходы?

      – Ну, он не первого ряда режиссер и даже не второго, – сказал Герман. – Он на подхвате. Вот некому сериал снимать, а сценарий проходной, так себе, заранее понятно, что хита не выйдет из него, и отдают снимать Филиппову. Он ничего особенно интересного не снимет, но и не испортит окончательно.

      – То есть бедно жил.

      – Он зарабатывал прилично, потому что брался за все подряд. На площадке мог подхалтурить – поставить оператора, чтобы тот за него снимал, и уехать.

      – Запойный?

      – Нет, – сказал Герман. – Пил, разумеется, но съемок не срывал никогда. У него репутация