Добрый. Дмитрий Дмитриев

не полу…

      Закончить фразу мне не дала элементарная потеря речи. Причём капитальная. Причём навсегда. И причина этого вот сейчас в данную секунду, минуту, вечность, уставилась на меня огромными глазюками, такими же изумрудными и бездонными, как это странное небо над головой.

      Если вам все психологи мира будут утверждать, а они именно так и утверждают, что мужчина оценивает образ женщины сразу целиком, а уже потом разбирает детали, а женщины делают с точностью до наоборот, плюньте на их утверждения. Вот именно сейчас я видел только эти глаза. Я купался в них. Да что там! Я тонул в них, я уносился в их безграничную вселенную, я наслаждался каждой частичкой их необъятности. И я был мужчиной. Как давно я не чувствовал себя мужчиной. Я похоронил это чувство. Я утопил его в тоннах алкогольного суррогата. Я не оставил для него даже маленькую надежду на всплытие. И вот сейчас оно взметнулось из глубин грозной ракетой «Булава» и с огромной надеждой на победу понеслось в бесконечную необъятность двух изумрудных глаз.

      – Может, ему в ухо гавкнуть? Или от ступора есть другие эффективные средства?

      – Перестань, Хван, не издевайся. Сергей Анатольевич, вы в порядке?

      – Я… а… да… нет… не знаю… – попытался выдавить я из себя.

      – Да, тяжёлый случай. Гавкни всё же, Хван, гавкни. Раз двадцать да погромче, а то не поможет. И укусить ещё можешь…

      – Я сейчас тебя укушу, Почо, если ты свой рот не закроешь.

      С огромным трудом я оторвался от почти полностью поглотивших меня глаз и перевёл взгляд на владельцев этих назойливых голосов.

      Ну и чего – два молодых человека. Точнее, один совсем юноша, а другой так годков двадцати пяти. Не, красавцы, конечно, спору нет. Любая особа женского пола полжизни отдаст, чтобы только взглянуть на них. Но я особа другого пола, нормальной ориентации, и глазеть мне на них нечего. А значит, и им вмешиваться в моё созерцание красотой никто право не давал.

      – О, кажется, в себя пришёл, – сделал ценное наблюдение тот, что помладше.

      – Я бы сказал, он на пути в себя, – поправил тот, что постарше.

      – Чего надо? – недружелюбно отреагировал я. – Топайте своей дорогой, ребятки, не мешайте взрослому дяде.

      – Сергей Анатольевич, ну что же так грубо?

      Кто это? Господи, опять эти глаза, опять этот взгляд. Всё, я подсел на них, я стал зависим в мгновение ока. Теперь я должен видеть их всегда, каждую минуту, каждую секунду, каждый миг моей жизни. Или у меня просто начнётся ломка. Да, да именно ломка. Как у наркомана.

      – Сергей Анатольевич, перестаньте поедать меня взглядом. Давайте поговорим.

      – Давайте, – с трудом выдавил я из себя.

      – Ну вот, Сергей Анатольевич, теперь вы видите наш, так сказать, натуральный облик. Не узнаёте?

      – А что, должен?

      – А вы подумайте.

      – И думать нечего, я вас впервые вижу.

      – Вот это, – красавица повела в сторону рукой и указала на младшего юношу, – Почо.

      Я с трудом оторвал взгляд от поглотивших меня глаз и посмотрел в указанном направлении – на молодого