Багровый горизонт. Maria Kowalsky

человек, и я не хочу причинять тебе вред. Так что давай разойдемся сейчас, по-хорошему.

      – Cabeza de mierda, – отвечаю я с горечью и гневом.

      Коул хмыкает и неожиданно выкидывает очередной фокус: делает молниеносное движение в сторону, оказывается за моей спиной и заламывает руку, одновременно нажимая на какую-то точку на запястье, отчего я не сдерживаю стон боли и роняю «Глок». Попытка вырваться оканчивается неудачей и новым приступом боли в локте. Коул завершает дуэль, легко заставляя меня опуститься на колени.

      – Давай закончим на этом, – доверительно шепчет он, склонившись.

      – Пошел ты!

      – И пойду, – соглашается он, так же неожиданно отпуская меня. Усмехается почти добродушно: – Ты славный паренек, Адриано.

      – А ты… ты негодяй! – наконец прорывает Джима. – Мерзавец, двуличная тварь, убийца!

      Коул откровенно смеется:

      – А ты воспитан в духе аристократов, верно, Джимми? Adios, ребятки.

      Он легко спрыгивает с парапета и исчезает из поля зрения. Мы с Джимом одновременно подбегаем к краю крыши – чтобы увидеть лестницу, ведущую на этаж ниже, и коридор к соседнему зданию. Коул без колебаний открывает дверь и скрывается в коридоре.

      – Внизу… – бормочет Джим растерянно. Я перевожу взгляд на улицу и чертыхаюсь. Потому что толпа осаждающих не сдается. Кажется, их стало только больше, и они явно разъярены. Хорошо, никто пока не смотрит вверх.

      Осмотр доступного нам участка крыши оказывается неутешительным: с высоты третьего этажа без последствий не спрыгнешь, а единственная альтернатива – путь, которым воспользовался Коул. Дьявол его побери.

      Пока я предаюсь мрачным размышлениям, Джим смотрит вниз. Внезапно он с визгом отшатывается от края крыши, держась за окровавленную щеку и смотря на меня с ужасом:

      – Они знают!

      Мда. Надеяться на мирные переговоры, наверно, глупо – с таким-то багажом смертей за плечами. И пусть я был не в курсе, что собирался сделать Коул, все равно на сердце тяжесть. Я был рядом, когда он кинул гранату. Я не попытался помешать.

      «Я же не знал!»

      Чуть дальше от парапета обнаруживается скамейка, и я буквально падаю на нее, чувствуя опустошенность и усталость. Внизу кричат, ругаются, обещают смерть от миллиона разных причин… а у меня сил хватает только на то, чтобы сидеть и рефлексировать. Щеку Джиму только оцарапало метким броском, так что он довольно быстро приходит в себя и начинает расхаживать по крыше, нервно заламывая руки и причитая.

      Какой у нас выбор, если мы хотим выжить и понять, что вообще происходит? Только путь вперед. Возможно, там тоже опасно, но сидеть и ждать расправы – глупо.

      Вот только встать не получается: тело словно перестает слушаться, и я могу только тупо смотреть в облачное ночное небо. Пока в сознание не врывается визгливый голос Джима:

      – Эй! Ты меня вообще слышишь?

      – Тебя очень трудно не расслышать, Джим, – устало выдыхаю я и поднимаюсь. Подавляю тяжкий вздох: это ничем не поможет. – Пошли.

      II. Адриан

      – Ну слава богу! – выдыхает