Невинный для Темной Леди. Люция Дымка

до падения на пол я неплохо себя чувствовал», – горько усмехнулся и не удержался, сделал один глоток. Остальная вода ушла на ополаскивание рук и промывание глаз.

      Резь уменьшилась и из грозящей исполосовать не только глаза, но и всю голову, превратилась в еще один фоновый раздражитель. Хоть так…

      В кромешной темноте коснулся шероховатых досок, уже много дней служивших мне постелью, и осторожно сел. Дождался, когда красный всполох боли, разлившейся по всему телу, утихнет, медленно улегся на левый бок и закрыл глаза.

      Сон не шел. Мне снова мерещился жадный раздевающий взгляд ее черных глаз, а ноздри как будто царапнул острый запах можжевельника. Кожу опалил разряд дрожи, дыхание перехватило.

      Как ни странно, в памяти я раз за разом возвращался не в день нападения на гравилет, в котором я летел с соревнований домой, а к своей первой встрече с Лорой.

      Обжигающее солнце. Дырявый навес. Работорговец, сварливый, не знающий жалости. Но мне тогда от него доставалось намного меньше. Видимо, не хотел испортить перспективный товар. Все первые три дня, которые я провел на рынке, оказались более легкими, в сравнении с моим теперешним испытанием.

      Пусть я тогда, как и положено на рынке рабов, стоял на коленях. Тяжелые цепи, обвивающие мои запястья, тянули к земле. В голове шумело. А перед глазами от постоянно светящего в них солнца расплылось темное пятно. Все это не имело значения. Потому что старый жирдяй не требовал снимать рубашку и демонстрировать себя по максимуму. Он даже зевак, тянувших руки куда не надо, от меня отгонял.

      Я тогда правильно догадался: он ждал особую покупательницу. И разве что позволял себе пнуть меня носком туфли, чтобы я не расслаблялся и не терял «товарный вид». То есть постоянно напрягал мышцы, чтобы виден был под кожей их рельеф.

      Лору торговец встретил с радостью и, скромно став в стороне, не мешал ей сосредоточиться на мне.

      Она сразу учуяла страх и отчаяние, которые я прятал под маской ненависти даже от самого себя. И вытащила их наружу, едва только запустила пятерню в мои удлиненные волосы и, накрутив пряди на кулак, заставила посмотреть себе в глаза.

      – Беру, – глубокий хриплый голос Лоры резанул тогда по-живому, а в голову ударил резкий запах можжевельника: скучный аромат, от одной молекулы которого меня вскоре будет мутить. И я заметил растянувшиеся в оскале ярко-красные губы и предвкушение на ее загорелом лице.

      Не прошло и пяти минут, как Лора, не торгуясь, рассчиталась с продавцом и тот заменил тяжелые цепи на невинного вида браслет на лодыжке.

      – Вставай, – приказала она ровным, ничего не выражающим голосом.

      Когда я поднялся на ноги, поразился ее высокому росту, оказавшемуся под стать моему. За все свои девятнадцать лет я ни разу не встречал такой высокой девушки. Ехидный внутренний голосок тут же сообщил, что не там я искал длинноногих красоток.

      – Имя?

      Стоило ей заговорить, как шум и возня вокруг затихли. Мне показалось, или в самом деле и посетители, и торговцы – все стараются не отсвечивать?

      – Бьёрн.

      Дылда