Поэзия убийства. Наталия Антонова

дочь училась в шестом классе, я узнала, что Королёв их часто водит в музеи.

      – Ну и что в этом плохого?

      – Вы сначала дослушайте! Особенно любит водить в областной художественный!

      – Не вижу криминала.

      – Вы что, не помните, что там написано?!

      – Где?

      – Да над входом в музей!

      Теперь Мирослава вспомнила. Там действительно была высечена надпись, которая никак не могла понравиться Стелле Эдуардовне Тавиденковой. «Есть одна священная война – это война трудящихся против эксплуататоров».

      – Это история нашей страны, – пожала плечами Волгина.

      – Это для вас история! А для Королёва это настоящее!

      – Хорошо. Что вы предприняли?

      – Я добивалась его увольнения! Но директор только прочитал ему нотацию и просил больше не акцентировать внимания детей на этой надписи.

      – И что вас в этом не устроило?

      – Всё! Поэтому, когда зять Королёва устроился на предприятие мужа, я добилась его увольнения!

      – А как отнёсся к этому ваш свёкор?

      – Его, к счастью, к тому времени уже не было в живых.

      – Понятно. И вы считаете, что всего этого достаточно для того, чтобы подозревать старого учителя в убийстве?

      – Этого достаточно, чтобы посадить Королёва в тюрьму пожизненно! Это он убил моего мужа! Больше некому!

      – А что думает на этот счёт полиция?

      – Что могут думать эти безголовые?! Я задействовала все свои связи! Угрохала кучу бабок! А они только взяли с него подписку о невыезде.

      – Всё-таки взяли… – тихо проговорила Мирослава.

      – А куда им было деваться, голубчикам?! Я всё равно добьюсь, чтобы Королёва посадили! – Торжество, прозвучавшее в голосе Тавиденковой, резало слух. И Мирослава невольно поморщилась.

      – Я готова заплатить вам любые деньги, чтобы вы предъявили доказательство вины Королёва! – продолжала между тем напирать Стелла Эдуардовна.

      – А если он не виноват? – спросила Мирослава.

      – Виноват! Я в этом уверена на сто процентов!

      И вдруг она понизила голос до интимного шёпота:

      – К тому же он наш общий враг!

      – В смысле? – изумилась Мирослава.

      – Вы, как женщина обеспеченная, должны понимать, что нам, имеющим деньги, нужно объединяться и идти единым фронтом против этой вечно недовольной голытьбы!

      – Вы считаете голытьбой учителя своей дочери?

      – А кто же он ещё?! – искренне удивилась Тавиденкова.

      – Я вынуждена вам отказать, – сказала Мирослава.

      – Но почему?! – изумилась Стелла Эдуардовна.

      – Потому что я не помогаю нуворишам сажать в тюрьму порядочных людей, – ледяным голосом ответила детектив.

      – Как вы сказали?! – взвилась Тавиденкова.

      – Уходите! – уже не сдерживаясь, рявкнула Мирослава.

      И так как Морис знал, как могла уничижительно смотреть Мирослава, он ничуть не удивился, что несостоявшуюся клиентку как ветром сдуло.

      «Да, если бы дамочка получше знала Мирославу, она не сунулась бы к ней», – подумал Миндаугас.

      Он вспомнил, как был поражён,