Поэзия убийства. Наталия Антонова

Могла бы обойтись одним овощным салатом.

      – Я уверен, что и жаркое из цыплят вам придётся по вкусу.

      – Не сомневаюсь, – ответила она.

      И была права, так как сомневаться в кулинарных способностях Миндаугаса было бы просто, мягко говоря, нелепо. Какие бы продукты ни взял Миндаугас и что бы из них ни приготовил, всё получалось великолепным.

      Следователь Наполеонов часто повторял с искренним недоумением:

      – Морис, я не понимаю, как тебя угораздило поступить на юридический! В Вильнюсе что, не было кулинарных техникумов?

      Морис в ответ усмехался.

      – Нет, правда, – горячился Шура, – ты же прирождённый кулинар! Тебя любой ресторан оторвёт с руками и ногами.

      – Ничего отрывать мне не нужно, – отвечал Морис. – Кулинария всего лишь моё хобби. И не более того, – добавлял он подчёркнуто.

      – Повезло Славе, – бурчал с полным ртом Наполеонов, косясь на Мирославу.

      – Пока повезло тебе, – фыркала она в ответ.

      – И почему я женщиной не родился, – притворно сокрушался Наполеонов.

      – Шура, ты напрасно так убиваешься, при современных технологиях тебе в один миг отрежут всё лишнее и пришьют всё, что хочешь. Например, грудь девятого размера, – подначивала его Мирослава.

      – Ничего мне не надо отрезать и пришивать, – испуганно отмахивался от предложения подруги следователь. – Мне то, что есть, пригодится.

      Морис и Мирослава, глядя на лицо друга, покатывались со смеху.

      Было без десяти семь вечера, когда позвонили у ворот.

      – А вот и клиентка прибыла, – сказал Морис и нажал на устройство, открывающее ворота. После чего не спеша вышел из дома, чтобы встретить госпожу Тавиденкову.

      «Вольво» красного цвета вплыл в распахнутые ворота, и его шины тихо зашуршали по подъездной дорожке. После того как открылась дверь автомобиля, перед глазами Мориса появилась сначала одна женская нога, потом другая. Морис отметил про себя, что ноги очень даже ничего себе, только он никогда не понимал, зачем женщины, тем более бальзаковского возраста, надевают на них узорчатые чулки или колготки.

      Прибывшая женщина не могла догадываться о мыслях молодого мужчины, и в этом случае было неизвестно, кому больше повезло, ей или ему.

      Наконец перед глазами Мориса госпожа Тавиденкова появилась полностью. И он оценил по достоинству пропорциональность её не склонной к худобе фигуры, пышность светлых волос. Больше всего его заинтересовали её ярко-синие глаза. Именно такие он видел в детстве у маминых глиняных кукол, сидевших рядком на шкафу. И заподозрил женщину в том, что она носит цветные линзы.

      Женщина, в свою очередь, смерив Мориса оценивающим взглядом, осталась довольна увиденным. И представилась:

      – Стелла Эдуардовна Тавиденкова.

      – Очень приятно, – едва кивнул он, – детектив Морис Миндаугас.

      – Мне сказали, что расследованием в этом агентстве занимается женщина.

      – Так и есть. Глава нашего агентства Мирослава Волгина. И она уже ждёт вас. Прошу, – Морис сделал приглашающий жест рукой, направленный в сторону коттеджа.

      Стелла