Идеальные лжецы. Опасности и правда. Алекс Мирез

ю, знаю, вы наверняка взбешены. Думаете: «Что за хрень ты несешь, Джуд дель Кармен!» А еще я знаю, что вы должны мне доверять. Все доверяют главным героям! Они никогда не лгут и не бывают плохими. Никогда не изменяют историю и факты и уж точно ничего не утаивают, и если бы я это сделала…

      В таком случае это всегда была бы история о дрянном человеке.

      Чтобы разобраться в этом бардаке и понять причину моего вранья, нужно вернуться на шесть лет назад. А еще придется перенестись очень далеко от Тагуса, в Майами – город, куда стекается большинство иммигрантов. Вернемся в тот день, когда одному парню восемнадцати лет по имени Хенрик Дамале позвонили сообщить, что его наняли садовником в дом одной весьма влиятельной семьи.

      Этот парень, Хенрик, был моим братом.

      Повесив трубку, он так и стоял, улыбаясь до ушей. Теперь, благодаря новой работе, все должно было измениться – и для него, и для всей нашей семьи. Мама даже расплакалась от радости. Она была худенькая, с бледным лицом, усталыми глазами, тусклыми волосами и обломанными ногтями, измученная болезнью. Вот уже пять лет она была неизлечимо больна, у нас не хватало денег на лекарства – в стране, где семья, не имеющая страховки, не получает никакого лечения. Но теперь, когда Хенрик получил работу в доме богачей, все изменится.

      Это прекрасно знала тринадцатилетняя девочка, сидевшая за столом, – я. Мне нравилась эта идея, она сулила лучшее будущее. Конечно, меня огорчало, что брат будет так далеко, однако я знала, что на новой работе ему будут платить гораздо больше как минимум за уход за огромным садом при особняке. Кроме того, по вечерам у него появится возможность учиться в самом лучшем месте. И это очень хорошо для всех нас.

      – Когда ты думаешь нас навестить? – спросила я, чувствуя, как сжимается сердце.

      – Я возьму отпуск и, наверное, смогу приехать на праздники, – воодушевленно ответил он. – Но я буду звонить каждый день, в полдень и по вечерам, и пришлю тебе мобильный телефон, чтобы мы могли обмениваться сообщениями. Я все распланировал.

      – А как зовут того типа, на которого ты будешь работать? – спросила я.

      – Эдриен Кэш, – гордо ответил Хенрик.

      Он уехал на следующий день, а домой вернулся уже в гробу.

      Да, Хенрик умер в особняке Кэшей. Было проведено вскрытие, но его смерть признали несчастным случаем: он чистил крышу, сорвался и разбился насмерть.

      Вот так должна была закончиться эта история: трауром, горем и забвением.

      Но нет, я никогда его не забывала. Я никогда не верила, что его смерть была несчастным случаем. Не верила, потому что перед смертью Хенрик намекнул: с ним может что-то случиться, – вот только я не поняла, о чем он говорил, пока не стало слишком поздно.

      Итак, вернемся назад. Как он и обещал за день до отъезда, в течение двух месяцев он ежедневно посылал мне сообщения по мобильнику, чтобы мы не теряли связь. Каждый день он рассказывал обо всем, что сегодня делал и чего не делал, что ел, что видел и сколько денег скопил. Он не упускал ни единой детали. Рассказал мне все об особняке и о людях, живущих в нем.

      Благодаря семейному состоянию и выгодным инвестициям Эдриен Кэш настолько разбогател, что мочился в золотой унитаз и вытирал задницу долларовыми купюрами. Конечно, на самом деле это не так, но нам нравились подобные шутки. Он был сенатором и жил без жены, потому что она погибла в автокатастрофе. Огромный сад, за которым ухаживал Хенрик, был любимым местом жены Эдриена, именно поэтому сад старались сохранить в прежнем в виде, превратив в своего рода алтарь ее памяти.

      У этого типа, Эдриена, было четверо сыновей: трое от покойной жены и один внебрачный. Все совершенно испорчены и плохо воспитаны, делали (или не делали) все, что заблагорассудится. Только один из них общался с моим братом, да и то лишь потому, что ему нравилось отравлять работнику жизнь и делать пакости, которые и были главным смыслом его жизни.

      Его звали Эган.

      Эган всячески старался испортить Хенрику жизнь. Поначалу его шалости были относительно невинными: он ломал кусты, чтобы моего брата обвинили в нерадивости; топтал цветы; разбрасывал мусор по только что подметенным дорожкам и обзывал его дерьмовником и мусороуборщиком, и это не считая других, еще более оскорбительных прозвищ.

      Хенрик всегда уверял меня, что у него достаточно терпения и он способен это вынести. Что поделать, таков уж мир, а Эган еще слишком юный и легкомысленный, чтобы оценивать свои слова и действия. Но я так не считала и откровенно возненавидела мерзкого мальчишку. Тогда я еще не знала его и ненавидела заочно, по словам брата, который во всех подробностях расписал гаденыша. Я сходила с ума от бессильной ярости, но Хенрик старался меня успокоить, уверяя, что рано или поздно Эгану все это надоест.

      Но увы, Эгану не надоедало. Хуже того, с каждым днем его шутки становились все злее.

      Хенрик позвонил мне вечером, он был вне себя от ярости. Оказалось, Эдриен приказал ему вычистить бассейн для какого-то особого мероприятия, которое намечалось в тот же вечер. Чтобы успеть к сроку, Хенрик встал очень рано и весь день трудился, оставив бассейн в безупречном