Дом на краю. Женя Онегина

оказался совсем небольшим. Они проехали его насквозь за несколько минут. И сколько Митя не уговаривал его остановиться и посмотреть хотя бы развалины древнего монастыря, Кирилл поставил себе цель как можно быстрее добраться до Кракова, нормально поесть и выехать, наконец, на автобан. Польской деревней он был сыт по горло.

      Краков встретил их дикими пробками. Город гудел, бурлил. И стоял не хуже Москвы. Ника снова наоралась до икоты, требуя очередной леденец на палочке, и в конце концов все-таки уснула. Голодная и злая. Митя все больше зеленел, но о том, чтобы пустить его за руль в центре незнакомого города не могло быть и речи. Соня, уставшая от возни с Никой, тоскливо смотрела в окно. Про усыпальницу польских королей дружно решили не вспоминать. Вавельский холм и замок на нем им удалось посмотреть только издалека.

      Вырвавшись из тесного, разгоряченного, запертого в асфальт древнего города на просторный автобан, Кир позволил себе счастливо улыбнуться. На ближайшей заправке они купили кофе и сэндвичи. Привычно наполнили дорожную канистру водой и поехали дальше. До границы с Чехией оставалось около двухсот километров.

      Все же платные автобаны – это отдельный вид прекрасного. Чтобы там не говорили скептики, но возможность разогнаться до ста тридцати километров в час на превосходном асфальте многого стоит. Или не многого. После душных, пыльных проселочных дорог было бесконечно приятно мчаться вперед, осознавая, что цель уже совсем близко. Но кто-то нагло врал, говоря, что от Люблина до Праги рукой подать. Не подать. Между ними целая Польша. И целая Чехия.

      То, что они пересекли границу, стало ясно не только благодаря дорожному столбу – указателю. Ухоженные, бескрайние поля сменились заброшенными, урбанистическими пейзажами. Иссиня-черные трубы заводов, серые многокилометровые ограждения из бетона и колючей проволоки. Странно. Кир представлял Чехию совсем другой. Немного тяжеловесной, обстоятельной, да! Но кукольно-сказочной. Как пряничный домик. На ближайшей заправке они купили виньетку, разрешающую проезд по территории всей страны, и покатили дальше. Ника спала. И Кириллу стало немного совестно за голодную и уставшую дочь. Дорога тоже довольно быстро прекратила быть комфортной. Широкий автобан снова сменили бетонные плиты, и теперь движение автомобиля больше напоминало стук колес поезда. Уже в который раз за эту поездку стало жаль малютку «свифта». Не зря. Эх, не зря, Настя позаимствовала его «финик».

      Митька попросился за руль, и Кирилл радостно уступил. Снова сел назад, завернулся в розовый плед и уснул.

      Правда, долго поспать ему не удалось. Сначала проснулась Ника. Потребовала пить, есть, гулять и горшок. Потом вспомнила, что горшок забыли в Москве, и разрыдалась. Митяй в срочном порядке свернул с трассы и припарковался. Соня подхватила Нику на руки, но та снова заголосила, требуя отца.

      Стараясь не раздражаться по пустякам, Кирилл досчитал про себя до десяти и забрал дочь. Потом они долго гуляли, ловили кузнечиков. Смотрели на цветочки. И на солнышко. А Кир украдкой поглядывал на часы. Время близилось к шести вечера, а до Праги оставалась не меньше трехсот километров.