Туркестанский крест. Николай Федорченко

Её купол, похожий на зонт, укрывал место их предстоящей ночёвки. Поверх кошмы, накрывшей мозаичный пол, разместились сложенные друг на друга матрасы и подушки. Сверху, стопкой, лежало белоснежное постельное бельё. Вокруг всего этого кольцом была брошена верёвка из овечьей шерсти – оберег от паукообразных тварей. В мангале фиолетово-голубым пламенем догорали ветви саксаула, превращаясь в жаркие угли.

      Озарив полянку светом фар, под чинарой остановился вернувшийся с заставы уазик. Из него вышел Денис с плетёной корзиной в руках.

      «Всё в этой жизни старайся делать красиво…» – Максиму неожиданно вспомнились слова Эсмеральды; он улыбнулся и подумал, – «а почему бы, чёрт возьми, и нет!?»

      Отправив Ровшана с водителем под струи водопада, офицеры самостоятельно приступили к сервировке раскладного стола. Вместо скатерти была использована сверкающая белизной простыня, и на неё выставлялось то, что послал им на ужин Бог. Уж раз они в Раю, то кто же ещё?

      Бог, в обличье начальника заставы, в этот вечер им послал яблоки, груши и инжир, нарезанную стружкой матовую бастурму и крупными кусками – колбасу собственного производства. Рядом с ломтями хлеба горкой возвышалась разнообразная зелень. Из-под её фиолетовых и зелёных листочков проглядывали красные бока помидоров. Тут же, в алюминиевых плошках, томились соусы: красный – томатный, жёлто-зелёный – ткемалевый, чёрный – гранатовый. Между ними примостились аппетитные ломтики осетрины холодного копчения и мисочка с чёрной икрой – дары от братской заставы с берегов седого Каспия. Жёлтые кругляши порционного сливочного масла, дабы не растаять, плавали в котелке с холодной водой, зачерпнутой из речки.

      Из казавшейся бездонной корзины были извлечены три запотевших бутылки «Столичной», московского, между прочим, разлива и три таких же запотевших бутылочки лимонада.

      – Это – для ребёнка, – сказал Денис, взглянув на Злату с печальной улыбкой Пьеро.

      Неоткупоренные ёмкости в ожидании своего часа были сложены в авоську и опущены в холодные волны Фирюзинки. Глядя на заставленный снедью стол, стало понятно, почему Ровшан не спешил ставить мясо на угли мангала…

      Бойцам накрыли на расстеленных на траве полотенцах, яства были те же, что и на командирском столе, кроме водки, разумеется. Советские офицеры никогда не приступали к трапезе, не накормив солдат. Денис, на правах хозяина, разлил спиртное по стопкам.

      – За встречу и знакомство! – произнёс он короткий тост.

      Мужчины выпили, Злата пригубила. Разговор не завязывался. Денис разлил по второй. Выпили за дружбу. Канва беседы, мал-помалу, стала налаживаться. Пограничник первым отложил вилку в сторону.

      – Давайте-ка, выкладывайте, что там у вас стряслось. По вашим лицам сразу видно, что произошло нечто из ряда вон выходящее, – обратился он к Максиму.

      Лейтенант, не вдаваясь в детали, ввёл его в курс последних событий.

      – Да уж… В наших диких краях, к сожалению, такое иногда случается, но вы, Златочка,