Страницы истории сельскохозяйственной науки ХХ века. Воспоминания учёного. Николай Васильевич Орловский

панихида. Шаляпин взял себя в руки, вытер глаза платком, поблагодарил священника за службу и медленно пошел к выходу. Мы, ребята, выскочили вслед за сторожем. Солнце уже зашло за горизонт, наступили сумерки, в воздухе похолодало.

      С тех пор минуло более семидесяти лет, а события этого тихого вечера стоят перед моими глазами, как только что пережитое. Судя по многочисленным воспоминаниям о Ф. И. Шаляпине, горсть самарского чернозема, взятая им на кладбище где-то вблизи от могилы матери, была заключена в драгоценный ларец, который сопровождал его во всех странствиях по «белу свету», напоминая ему о любимой родине и далеком тяжелом детстве. После смерти Ф. И. Шаляпина его вдова Мария Валентиновна вскрыла этот заветный ларец и обнаружила в нем ту горсть земли, взятой Шаляпиным возле могилы своей матери по указанию кладбищенского священника.

      Любовь и жизнь

      Время, время, – и мы его дети!

Томас Манн

      Так в дикий смысл порока посвящает

      Нас иногда один его намек.

Баратынский

      Школьные годы, как видно из изложенного, понятие очень емкое. От 9–10-летних первоклашек до 18–20-летних парней с пробивающимися усами, с более-менее сформированным, но беспокойным, ищущим мышлением, с попытками становления на собственные ноги, – вот в эти ответственные годы, оторванные от семьи и сельской обстановки, подростки превращаются в созревающих юношей. И этот процесс идет с неумолимой биологической последовательностью, обычно никем и ничем не регулируемой. Мир ощущений быстро расширяется, углубляется, расцвечивается в яркие тона; твое внимание начинает фиксироваться на тех предметах и явлениях, мимо которых ты ранее мальчишкой пробегал без остановки: случайно подсмотренное обнаженное женское тело, лучистый блеск глаз девушки, нечаянное соприкосновение с нею в трамвае и т. п. Ищешь ответов в необъятном мире художественной литературы, а она всегда говорит тебе о любви в самых разнообразных проявлениях – то тургеневской Лизы, то Сонечки Мармеладовой и Настасьи Филипповны у Достоевского, то Наташи Ростовой, Анны Карениной или Катюши Масловой у Толстого, то безнадежной «святой» любви телеграфиста из «Гранатового браслета» Куприна – и так до откровенного «секса» в романах Арцыбашева, входивших в те далекие годы в моду. И в этом океане образов ты теряешься, не зная, кому из них следовать.

      Религиозное воспитание шло по пути запретов, начиная с неуклонного выполнения синайских заповедей, среди которых наряду с грозным «Не убий» запрещалось «прелюбодейство» и «возжелание жены ближнего своего», и кончая заветами христианства о подавлении в себе «плотских желаний» и воспитании в себе «смиренномудрия», терпения и безропотной любви к Богу. И надо сказать, эти заветы не распускаться в своих тайных помыслах и желаниях, а тем более дисциплинировать себя в своих действиях при обращении с девушками, действовали безотказно и автоматически,