Сын маминой подруги. Алёна Либелле

она стала последней каплей.

      Зачем она это сказала? Лучше бы я продолжал думать, что у неё есть чувства к этому парню. Теперь, когда рухнуло единственное препятствие моим принципам, я будто воспарил прямо над своим телом. Невероятная легкость появилась в каждом миллиметре меня. Но это ощущение моментально сменяется извержением вулкана в области груди, лава которого заполняет все поры без исключения. Буря эмоций напрочь сносит всё моё самообладание. Не могу заставить себя отреагировать на её откровенность. Ведь если я хоть что-то попытаюсь сказать или просто пошевелюсь, тут же выдам свою радость. А это точно не то, что хочет получить девушка, сообщив о разрыве отношений.

      – Ладно, хватит обо мне, – фальшиво улыбается она. – Теперь ты расскажи, как у тебя дела на личном?

      Этот странный вопрос возвращает мои чувства в близкие к норме, благодаря чему я снова в состоянии говорить.

      – На личном?

      – Ну да, с той девушкой неформалкой.

      – У меня нет девушки, – коротко отвечаю я. Но, понимая, что речь о Кристине, добавляю: – А с той, о которой ты говоришь, мы просто друзья.

      – Да? – искусственная улыбка слишком заметно переходит в настоящую. – Хм, а я подумала, что вы вместе.

      Мне показалось, или она на самом деле рада тому, что я свободен? Мне срочно нужно покинуть эту комнату и остыть. Кажется, если сейчас хоть к чему-либо прикоснусь, спалю дотла всё в радиусе десяти метров.

      – Может, принести ещё вина? – чудом придумываю причину, чтобы осуществить побег.

      – Там оставалась всего одна бутылка. Думаю, женщины с первого этажа будут против.

      – Не беспокойся, я знаю, где хранятся остальные запасы.

      – Ого, а это приятно – иметь в напарниках того, кто владеет такой конфиденциальной информацией, – подмигивает мне Виктория. – Тогда, конечно, неси.

      Получив одобрение, хватаю пустую бутылку и пулей вылетаю из комнаты. Когда прихожу в себя, понимаю, что стою в подвале, оперевшись на полки. Вокруг темнота, и только небольшой кусочек света падает на лестницу из дверной щели. Сам же слышу свое шумное дыхание. Со стороны, наверно, может показаться, что я вот-вот задохнусь.

      – Черт! – собирая всё наваждение в кулак, со всей силы стараюсь впечатать его в деревянную полку.

      Боли сначала нет, но потом она появляется где-то в области локтя и постепенно доходит до мозга. Наконец, я снова чувствую своё тело. Ему очень тяжело, оно всё ноет и горит. Хорошо, что в прошлом году мы перенесли газовый баллон из подвала в пристройку, иначе он бы сейчас взорвался.

      Сколько я тут уже стою? Пора возвращаться обратно. Только сначала нужно вспомнить, куда мать обычно ставит коробки с вином. Да уж, свет сейчас не помешал бы. Каким-то чудесным образом на ощупь нахожу и достаю одну бутылку.

      В следующий раз прихожу в себя на кухне. Ледяная вода стекает с моих рук и лица. Я даже начинаю слышать, как в гостиной над чем-то смеются женщины. Снова сую ладони под струю, жар спадает. Мне гораздо легче.

      – Держи себя в руках, не смей переходить границы, – почти