Хохот степей. Александра Питкевич (Samum)

куда богаче. На кровати, отделенной тонкой газовой тканью, лежали шкуры, с потолка свисали масляные светильники на цепях, сейчас погашенные. Стоял красивый резной столик, этот сундук с дверцами, и везде, буквально везде, по ковру были раскиданы большие подушки.

      – Жить здесь, – уперев руки в бока, уверенно кивнула ДуЧимэ.

      При нашем приходе какая-то женщина, довольно скромно одетая, встала с ковра. Она что-то шила, пока мы ее не побеспокоили. Склонив голову, женщина ждала, не поднимая глаз. ДуЧимэ что-то громко приказала, но в голосе я не услышала чрезмерной резкости. Это говорило о всей семье колдуна очень положительно. Кажется, я не ошиблась в своих суждениях.

      А между тем девушка только начала свою бурную деятельность. Подскочив к сундуку с дверцами, степнячка распахнула створки. Внутри, как я и предполагала, оказались полки, на которых лежало множество всего. Однако ДуЧимэ осталась недовольна тем, что увидела. Не закрывая створки, девушка метнулась дальше, за кровать. Там оказался самый настоящий и вполне привычный мне сундук, из которого на постель полетели, одно за одним, штанишки, платья, какие-то яркие рубахи.

      Вытягивая один наряд, степнячка разворачивала его за плечики и внимательно рассматривала. Потом бросала взгляд на меня, и, скривившись в недовольстве, отбрасывала в сторону, на кровать, словно ее не устраивало увиденное.

      Через несколько мгновений за спиной раздалось громкое покашливание, заставившее меня отскочить с прохода, где я все еще стояла, наблюдая за происходящим. В юрт вошли сразу три женщины. Проворно, не мешая друг другу и действуя слаженно, они быстро собрали подушки, освободив место напротив кровати ДуЧимэ.

      Придирчиво осмотревшись, старшая из женщин хлопнула в ладоши, и в юрт двое мужчин, не поднимая глаз, внесли еще одну постель. Прошло совсем немного времени, а с косого потолка уже свисала вторая газовая ткань, отделяя новое ложе, устланное дорогими, блестящими мехами. Потом появился еще один столик, на резных ножках и еще один сундук.

      ДуЧимэ смотрела на все это внимательно, скрестив руки и прижимая к себе очередной наряд. Когда в юрте остались только та служанка, что шила перед нашим приходом и старшая из женщин, тоже явно служанка, но с украшениями на шее и вышивкой по поясу, девушка выдала какую-то очень длинную и витиеватую фразу. При этом по голосу слышалось, что служанка занимает не просто высокую должность, но пользуется уважением ДуЧимэ.

      Внимательно выслушав, женщина кивнула, повернувшись ко мне.

      – Молодую госпожу зовут МенгеУнэг? – в голосе не было раболепства. Достоинство и сдержанность, кажется, стали основными принципами этой женщины. Понимая, что она совсем не так проста, как можно подумать, я невольно поежилась.

      – Так сказал Эргет.

      – Если наш илбэчин сказал, значит так и будет,– медленно склонила голову служанка таким жестом, словно была королевой соседней страны, никак не меньше.– Молодая госпожа говорит, что теперь ты будешь жить здесь, вместе с ней. Позже тебе предоставят служанку, когда сумеем