.

советников и многих высших дворцовых чинов, означала не столько обретение титула непосредственно Владом, сколько фактическая передача бразд правления юной принцессе. Сития официально стала способна нести царскую волю иноземным народам и внутренним провинциям без согласований с отцом, получив, тем самым, практически неограниченные полномочия в области государственной внешней и внутренней политики. Повышение же гонца куда больше заинтересовало саму молодую правительницу, нежели придворную знать.

      Влад, что обычно читал людей как открытые книги, в отношении чувств оказался куда как нерасторопнее. Поведение принцессы в первый месяц после долгожданного присвоения титула, немало озадачило прагматичного карьериста. Стараясь вести учтивые беседы, он замечал повышенное внимание к собственной персоне, что настораживало и предвещало одни проблемы. Считая, что попал в немилость, под неусыпный контроль, он лишь больше замыкался на работе да предпочитал не попадаться в поле зрения вспыльчивой своенравной особе без броских свидетелей.

      Только спустя недели, на балу, устроенном в честь празднования Дня Свободы от южной оккупации, Влад, во истину, осознал всю глупость сего трусливого поведения. Когда принцесса Сития, с соблюдениями всех правил этикета и достойного тона, пригласила на танец государственного посла, и он ощутил дрожь в ее руках, неуверенность во время отточенных годами вальсовых па, молодой человек пришел к единственно возможному выводу. Для Влада, не имевшего даму сердца, данный факт представлялся в чрезвычайно выгодном свете. Милость будущей королевы дорогого стоит. Следовало извлечь максимальную пользу из столь удачно сложившихся обстоятельств. Упускать удачу попросту не разумно. Теперь, всячески проявляя внимание к принцессе, новоиспеченный ухажер ощущал ответный интерес в ее случайном взгляде и прочих тонких мимолетных намеках. Влад знал, лишь высокий титул не позволял девушке ответить взаимностью.

      День следовал за днем, и спустя пару месяцев их общение приобрело особенно близкий характер. Престарелый отец на сложившемся факте внимание старался не заострять, хотя и приятным выбор дочери не находил, резонно полагая, что компетентная королева достойна куда более состоятельной и влиятельной пассии. Хотя, в целом, как к человеку, вопросов к Владу монарх не имел, оттого и, скрепя сердцем, пустил происходящее на самотек. По дворцу вмиг расползлись слухи и сплетни о первом действующем фаворите наследницы трона, чем немало подняли в глазах окружающих потомка рода Редоран. Даже советники короля нехотя улыбались послу, вне зависимости от личного мнения о любимце всемогущей принцессы.

      Купаясь во славе, Влад, неожиданно даже для себя, обнаружил, что светские разговоры с Ситией приятны его слуху, а ее улыбка греет самую душу. Чувства проявились не сразу, но, как ранний лотос не спешит давать миру новые плоды, так и любовь медленно растопила вечный лед дерзкого сердца.

      И вот, одним прекрасным солнечным