Дела превыше всего. Том 1. Иван Сергеевич Кирсанов

территорий.

      Пирел, в наши дни, был известен далеко за пределами Белых дворцовых стен. Человек благородной крови, воспитанный в славных традициях вельмож высшей полинезийской знати. Он лично входил в малый круг людей способных свободно нести независимое мнение монаршему слуху. Ежедневные тренировки и прекрасные учителя воспитали из мальчика талантливого воина, а природа, в придачу, предусмотрительно наградила юношу незаурядной внешностью. Пирел с раннего детства легко находил общий язык со всяким, кого считал достойным почтения собеседником, будь то командир или простой солдат. Любимый женщинами, он, тем не менее, ни разу не был замечен в чьих-либо покоях после полуночи. Хранил честь как свою, так, видимо, и окружавших его дам. "Идеал кавалера. Сила и красота, власть и богатство", – вздыхали придворные леди, завидуя той единственной, каковой дарует пылкое сердце этот великолепный во всех отношениях мужчина. Выслужившись за череду крупномасштабных завоевательных походов от звания гвардейца до генерала, доблестный герой добился стольких высоких и разномастных наград, что однажды, в порыве щедрости, сам монарх даровал подающему надежды стратегу честь руководства королевским полком, вручив белый крест с имперской груди.

      С тех пор удача освещала знамя Пирела в каждой завоевательной кампании. На каком бы фронте боевых действий не велась битва, и что бы ни предпринимал противник, полководец извечно выходил бесспорным победителем. Доходило до абсурда. Отступающая армия Белой Розы несла тяжкие потери в болотных топях против превосходящих числом сил врага. Приказ государя был прост: "Ящероголовые должны покориться любой ценой". Но имея преимущество в мобильности и знании тайных троп, местное население не оставляло шансов на успех войскам Его Величества. Отступая, служивые твердили лишь об одном: "Эх, был бы здесь Пирел". И, вот, когда полностью деморализованное войско уже собиралось с позором взять курс на близлежащую заставу, противник, внезапно, сдался на милость стальной короны. Удивлению командования не нашлось предела, когда один древний ящер пред казнью молвил на ломаном шипящем диалекте: "Руссссый ссссферррь с блетным крррисссстом расссбил тоттем прррреткоффф. Нннам шшшить большше нет сссссмысссссла." Все, от рядовых до генерала, поняли о ком идет речь. Только Пирел был способен на такое. И только у него имелся символ веры Его Величества, что сиял в ночи как луна на небе.

      "Теперь ни шагу без шпаги, – твердо решил Влад. – Что-то понадобилось Белой Розе в хладном захолустье. Уж точно не награда безумного старика привела в Актику одного из самых прославленных тактиков истекающего столетия. Пирел, собственной персоной, пустился в столь изнуряющее странствие не из праздного любопытства. Государственные интересы? Здесь? Эта мысль настолько нелепа. Но ведь все может быть. Личные мотивы также не стоит сбрасывать со счетов. И главное. Войско, иль небольшой сплоченный отряд, что, возможно, притаился поблизости, представляли