Научи меня жить. Книга 2. Кэт Лорен

переставлять.

      Обойдя пространство, мой взгляд упал на рюкзак брата. Скоро начнутся занятия в школе, на которые он уже не сможет отправиться. Роме предстояли экзамены в 11 классе, поступление в университет. Но теперь это стало невозможным.

      Я лег на его кровать, тупо уставившись в потолок. В последний раз я застал брата в таком положении, когда он накурился.

      «Что он видел там?»

      «О чем думал?»

      Я пытался достучаться до него, но Рома сам решил свою судьбу. Но все же сожаление о том, что я мог сделать для него больше, будет преследовать меня до конца жизни.

      Проснувшись под вечер, я поднялся с кровати, осознавая, что уснул в спальне брата. Последнее время сон составлял неотъемлемую часть моей жизни. Организму требовалось восстановление, и я давал его. Моей главной целью была месть, поэтому я должен полностью выздороветь. Каждое движение все еще приносило дискомфорт. Ранение в грудь имело свои последствия. У меня появлялась отдышка, даже когда я просто поднимался по лестнице. О моем возвращении к спорту пока что и речи быть не могло.

      Я спустился вниз, чтобы перекусить. Мне была показана строгая диета. Она должна помочь восстановлению организма, и нельзя было нагружать ЖКТ из-за ранения в живот. После Сирии я несколько месяцев питался пресными кашами.

      Галина Анатольевна кормила своего мужа на кухне. Увидев меня, она принялась хлопотать и надо мной.

      – Садись, мой хороший. Тебе нельзя голодать так долго. Ты спал?

      Я слегка кивнул и сел рядом с Михаилом.

      – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

      – Пойдет, – буркнул я.

      Передо мной появилась тарелка овсянки с порезанным бананом. Я скривился и закатил глаза.

      – Сынок, ну что я могу поделать? Никита передал строгие наставления от врача. Мне самой больно на тебя смотреть. Ты очень сильно похудел, но тебе нельзя пока что ничего тяжелого.

      Я принялся поглощать еду, пытаясь не обращать внимания на пресный вкус. Ненавижу каши.

      – Я готов продать душу за хороший стейк и виски, – пробурчал я между ложками.

      – Может быть, пару месяцев трезвого образа жизни отучат тебя от этой дряни. Мне не нравится, когда ты пьешь.

      – Я же не алкоголик.

      – Настоящий алкоголик никогда не признает своих проблем.

      Я закатил глаза. Она была мне настоящей матерью. Галина Анатольевна вырастила меня с рождения. Мне всегда импонировала ее опека, потому что это был единственный человек в этом доме, который любил и поддерживал меня.

      – Пацаны сказали, что в делах все спокойно. Что ты скажешь? – поинтересовался я у Михаила.

      Как только он открыл рот, его жена хлопнула по столу ладонью.

      – Никаких разговоров за столом. Особенно о делах.

      Мы оба ухмыльнулись и продолжили трапезу. Хотя судя по моей тарелке, это можно было назвать только способом поддержать жизненные силы.

      Мы отправились в сад. Расположившись в беседке, Михаил закурил.

      – Я вижу, что тебя что-то гнетет. Говори давай. Парни от меня что-то скрывают. У меня чуйка на вранье.

      – Знаю…