Научи меня жить. Книга 2. Кэт Лорен

сладенькие пальчики? – стала ворковать она, и малышка улыбнулась ей в ответ.

      Я напрягся, видя недовольное лицо девушки. Черт. Думал, что будет проще.

      – Какая ты хорошенькая девочка, – произнесла Галина Анатольевна ласковым мелодичным голосом. – Пойдешь ко мне на ручки?

      Малышка потянулась к женщине, но Вера продолжала удерживать ее.

      – Я не оставлю дочь. Она без меня не уснёт.

      – Глупости. У меня и не такие засыпали, – успокоила она девушку. – Видишь вон того лба? Знаешь, каким капризным ребенком он рос? И ничего. Справилась.

      Я закатил глаза от этих детских воспоминаний.

      – Она ничего не ест, кроме… – Вера сделала паузу, глядя на нас с Никитой. – Я все еще кормлю ее грудью. Если я уеду, она останется голодной.

      Она сказала это тихо, но я ее услышал.

      Черт. Я ничего не смыслил о детях, и вся эта младенческая хрень была для меня как проектирование самолета. Я взглянул на друга и увидел его в глазах понимание и сочувствие. Конечно же. Он был отцом.

      – А сколько ей уже месяцев? – спросила Галина Анатольевна.

      – Восемь, но она ничего не ест. Чтобы я не предлагала, – ответила девушка расстроенным голосом.

      Я плюхнулся на диван, потому что понял, что это надолго. Черт. На минуту представив, что у каждого из нас троих есть жены и дюжина детей, я понял, что все наши дела пойдут по одному месту только лишь потому, что мобильного графика у нас больше не будет. Кажется, теперь я стал понимать, почему отец скинул с себя воспитание меня и брата на других людей. Хотя это его не оправдывает.

      Никита сел рядом со мной и устало вытянул ноги перед собой.

      – Может поедем вдвоем? – тихо спросил он, наблюдая, как женщины воркуют вместе с ребенком.

      – Я обещал ей, что отвезу ее.

      – Видишь, она не хочет. Поехали.

      Я качнул головой.

      – Что-то мне подсказывает, что Саня будет рад ее видеть. Надеюсь, он уже пришел в сознание после операции.

      Спустя пол часа долгих уговоров, Вера все же согласилась. Галина Анатольевна заняла внимание ребенка, чтобы девочка не видела, что ее мать уходит. Мы сели в автомобиль и наконец-то выехали в сторону больницы. Девушка молчала всю дорогу. Я искоса поглядывал на нее в зеркало заднего вида. Она пыталась сохранять спокойствие, но ее мелкие телодвижения выдавали нервозность девушки.

      Подъехав к зданию больницы, мы вышли из автомобиля и направились в холл. Молча поднявшись на четвертый этаж, мы оказались возле стоки, где до этого утром я был вместе с Михаилом и ждал результата операции.

      – Громов в какой палате? – спросил я медсестру.

      – Дмитрий Сергеевич… – испуганно произнесла девушка. – Он в реанимации. Я не д-думаю, что врач позволит…

      Я вздёрнул бровь. Если она знала меня по имени, значит ей было известно, кто я. Неужели она думала, что меня остановят какие-то больничные правила от того, что я хотел убедиться, что с моим другом все в порядке?

      – Мне нужно позвонить врачу, – дрожащим голосом пояснила она.

      – Он приходил в себя?

      =