Продается Землянка. Обмену и возврату не подлежит. Керри Лемер

ниги стали не нужны, по крайней мере, такие. Любовные романы, сказки, учебники по истории, культуре, сборники стихов. Именно их она предпочитала читать в перерыве между выживанием, работой и голодом.

      Вика потратила немало усилий, чтобы найти каждую книжку из своей небольшой коллекции.

      Вылазка к развалинам не сулила ничего хорошего. Малейшее промедление могло стоить жизни, и, несмотря на это, она ни разу не ушла без скромного трофея.

      В последний раз ей удалось найти сборник сказок Пушкина. Наверное, раньше эта прелестная книжка была красивой. С яркими иллюстрациями, блестящей обложкой и целыми страницами.

      – Вика. – На прогнившее крыльцо вышла Анастасия Петровна. – Темнеет уже, идем в дом, завтра дочитаешь. – Пожилая женщина с опаской осмотрелась по сторонам и быстро юркнула за дверь, не дожидаясь ответа.

      Почти двадцать лет назад, тогда еще молодая и крепкая, она вытащила маленькую Вику из-под развалин. Спасительница и единственный человек, которому всецело доверяет Ви. Более того, это единственный человек, с которым она знакома. Она заменила ей мать, научила читать, писать, заботилась все эти годы. Много чего было в их жизни, только легко не было никогда.

      Вика отбросила ненужные воспоминания, наводящие тоску. С болезненным стоном поднялась с разваливающейся ступеньки и зашла внутрь.

      Конечно, сложно называть домом дырявую халупу с крышей, похожей на решето, и плесенью в каждом углу. Всего одна комната, она же кухня, она же уборная и спальня. Но это определенно лучше, чем ничего. На улице жить неудобно: летом слишком жарко, зимой слишком холодно, а ведь еще бывают дожди, ветра, а еще куча ползающей и жужжащей живности. В их маленьком убежище не лучше, зато есть старенький матрас и каменная печь. О чем еще можно мечтать в разрушенном мире? Только о сытном ужине и теплой воде с куском мыла.

      – Ну как тебе книга? – Не успела Вика зайти внутрь, Петровна уже хотела слышать краткий пересказ. Из нее вышел отличный преподаватель и замечательный собеседник. Грех жаловаться на свою спасительницу. Бывшая воспитательница отлично справилась с непоседливым ребенком, вспыльчивым подростком и теперь уже с импульсивной девушкой.

      – Нормально, – нехотя отозвалась она. – Если бы еще все страницы были на месте, было бы просто замечательно, – пробубнила девушка, закидывая свою книжку в старый сундук.

      – Радуйся тому, что есть. В наше время книги просто мусор и отличный хворост.– Вообще, Петровна добрая, так, ворчит иногда для приличия.

      Оставив ее реплику без ответа, Вика прошлась по дому, плотно прикрывая окна ветошью. Ничего не должно выдавать их нахождение здесь. Даже печью они стараются пользоваться как можно реже, чтобы дым не привлекал внимание чужаков.

      До заката осталось всего ничего, а нужно столько успеть. Застелить постели, приготовить скромный ужин, закрыть окна и забаррикадировать дверь. Делать все это в темноте не очень удобно: то споткнешься, то на ногу что-то упадет. Любая, даже самая маленькая травма может оказаться смертельной. Найти хоть какое-то лекарство, не утратившее срок годности или просто целое, невозможно. Лечиться приходится по старинке, народной медициной.

      Пока Вика обустраивала комнату, готовясь к ночи, старушка заканчивала доделывать ужин. Сушеное мясо зайца, пойманного в простейшую ловушку, ягоды шелковицы и несколько морковок. Богатый рацион. Когда придут холода, такой роскоши ждать не придется. Сухофрукты, вяленое или жареное мясо, иногда овощи. Если повезет, успеют наловить рыбы и засушить к холодам.

      Закончив все приготовления, они сели на старые поддоны, накрытые дырявой плёнкой и тонким покрывалом. Это и стол, и диван, а порой и кровать.

      – Опять шелковица. – Вика скривилась, изображая отвращение. – Терпеть ее не могу, и руки потом не отмываются.

      Петровна тяжело вздохнула: она и сама не любит эту ягоду. В детстве переела, испачкала белое платье, а потом получила нагоняй от матери. С тех пор на дух не переносит.

      – Уж простите, сударыня, сейчас накрою для вас пир.

      – Че сделаешь? – Она вопросительно приподняла бровь.

      – Не че, а что! – грозным голосом поправила девчонку, стукнув ложкой по лбу.

      Вика издала сдавленный писк. Больно, обидно, и теперь точно шишка останется.

      – Сколько раз можно повторять: говори правильно.

      – Для чего? С кем разговаривать? – вспылила Вика, ковыряясь деревянной вилкой в металлической банке, заменяющей тарелку.

      Вот что делать с этой девчонкой? Анастасия подняла глаза к потолку, молча прося у бога помощи. Столько лет воспитания, и все коту под хвост.

      А может, и правда зря? Кому сейчас нужно воспитание и образованность?! Выжить бы, не помереть от голода и холода да от рук чужаков, ищущих, чем бы поживиться.

      – Ешь молча, – огрызнулась старушка, быстрее набивая рот криво нарезанным овощем.

      Вся их жизнь проходит по одному и тому же графику. Ранним утром они работают на маленьком огороде.

      Клочок земли три на три метра, скрытый в зарослях плетущейся