Политтехнолог. Григорий Игнатушко

Похож, очень похож, и фигурой, и физиономией, и манерой часто потирать ладони. А что выражение лица другое, так это немудрено, сколько времени прошло с тех пор. Да и был тогда Колобок свободным человеком, добропорядочным гражданином, отстаивающим интересы какого-то гаражного кооператива, а теперь – заключенный, вероятнее всего, не раз уже отсидевшим в тюрьме. И я решил: завтра обязательно надо подойти к Колобку. Что и сделал с утра пораньше, воспользовавшись тем, что два громилы находились от него достаточно далеко.

      – Здравствуйте, Василий Иванович, – сказал я.

      Колобок переменился в лице, молча и изумленно уставился на меня.

      Сделавших шаг в нашем направлении качков остановил поднятием руки, мне указал на табурет с другой стороны стола. Я сел. Авторитет с неподдельным интересом спросил:

      – И откуда ты меня знаешь…

      На секунду он замялся, затем закончил:

      – …знаешь по гражданской жизни.

      Я очень кратко объяснил.

      – А, так ты сын Григория Степановича, – задумчиво протянул Колобок.

      С минуту он смотрел на меня, потом вздохнул, подвинулся поближе, жестом показал, чтобы и я сделал то же самое:

      – Ну, теперь давай рассказывай. Только негромко, чтобы никто не слышал.

      Ну и я и рассказал про свои догадки. У меня был только один вариант – тот странный олигарх Иван Иванович Уколов, требующий от меня уступить место в Пушкинской гимназии его дочери. Колобка эта информация не удивила:

      – Значит, Укол… От него любой пакости можно ждать… Да, студент, влип ты в историю… Не завидую… Ну да ладно, война план покажет… Но здесь тебя не тронут, будь на этот счет спокоен.

      Потом повернулся к остальным обитателям камеры, которые на самой дальней от нас койке резались в карты:

      – Ребятки, вот это юноша находится под моей защитой. Все поняли?

      На следующий день меня привели на встречу с моим адвокатом – высоким сутуловатым пожилым мужчиной с огромной копной длинных, до плеч, седых волос. Это оказался известный адвокат, лучший по крайней мере в нашем Федеральном округе (об этом мне авторитетно заявил Колобок, которому адвокат ощутимо снизил первый из его сроков за какую-то глупую драку с серьезными последствиями). Виктор Генрихович Войцеховский сумел вселить в меня надежду.

      Я рассказал о встречах с Иваном Ивановичем Уколовым. По поводу подброшенного героина тоже была догадка: это мог сделать мой двоюродный брат – у него был ключ от моей квартиры. Ну, если не сам подбросил, то помог оказаться «дури» в нужное время в нужном месте. Войцеховский поражался: «Сто граммов героина! Это же с ума сойти! Вполне можно было парой граммов обойтись».

      Виктор Генрихович Войцеховский сказал, что защищать меня просил мой дядя, премьер областного правительства, с которым они давние друзья. И что они сделают все возможное и невозможное, чтобы доказать мою невиновность. Через день адвокат сообщил, что должен