Я буду ждать…. Ирина Николаевна Федорович

не хочешь испортить себе праздник? – Спросила Елизавета Игоревна. – Сегодня бал, помнишь?

      – Помню, – буркнула я.

      – Надо же, похороны сегодня, не могли завтра или через неделю? Такие балы у нас не часто, один-два раза в год.

      Елизавета Игоревна усадила меня на пыльную кровать и сказала: «Отдыхай». Схватила мужа за руку, и они полетели к себе в магазин. Я улеглась на кровать и стала думать о прошедшем дне. Лучи закатывающегося солнца проникали сквозь щели сарая. Я нашла в старом ящике зеркало, взяла его и посмотрелась в него. У меня совсем не было подростковых прыщей и синяков под глазами, кожа была ровной и светилась.

      – Я не помню себя такой красоткой, – подумала я. – Не удивительно, что я слышу про себя комплименты, да и не комплименты это вовсе, у меня довольно красивое лицо – большие голубые глаза и русые волосы. Я расплела хвост и надела резинку на руку. В том же ящике я нашла старую вилку и расчесала ею волосы.

      – Довольно мило, – подумала я, – пожалуй, я готова.

      Тук-тук, услышала я.

      – Можно? – Павел Степанович улыбаясь, влетел ко мне в сарай. – Супруга собирается, велела лететь без нее, она будет к двенадцати на кладбище. Она полетела к придворному парикмахеру, чтоб тот сделал ей нечто, эдакое, на голове. Она у меня такая модница, я смотрю, вы тоже изменились?

      – Да, слегка. – смущенно ответила я.

      – Вот и славно, – ответил Павел Степанович. – Полетели?

      – Полетели, – ответила я.

      Мы прилетели на опушку возле кладбища, где играли музыканты-призраки и было много других призраков разных мастей, одежд и эпох времени. Справа сидели воины в костюмах второй мировой войны, левее сидели и танцевали люди первой мировой войны, рядом крестьяне и пара купцов, стояли пушки, призраки на лошадях. Запомнился один призрак, который играл своей головой, он то брал ее в руку, то надевал ее на шею.