Запрет совпадения. Телевизионно-фантастическая книжка. Сергей Протасов

к видоискателю, как зачарованный наблюдал за тем, как из глубины тоннеля на них набегала темнота и растворялась в прожекторе головного вагона. Неожиданно резко рельсы пошли под уклон. Поезд опять стал разгоняться.

      – Под Неву пошли! – донёсся далёкий голос машиниста – Михалыч!

      Лёха выключил камеру, снял наушники.

      – Простите, что?

      – Я говорю – Михалычем меня зовут!

      – Алексей.

      – Под Невой идём, ещё метров пятьсот, и в гору поедем, ну наверх то есть.

      – Я своим треском не очень Вам мешаю?

      – Да я, к грохоту привыкший, снимай, если надо! Мне вот эта ерундистика больше мешает, – машинист ткнул пальцем в висевшую за стеклом кабины тряпку-транспарант.

      – Спасибо! – Лёха включил камеру и поспешно натянул наушники.

      За оставшееся время он успел снять мелькавшие стены тоннеля, несколько разных по крупности планов машиниста, руки, лежащие на рычагах управления. И в тот момент, когда Леха пристроил камеру за головой Михалыча, поезд въехал на станцию «Невский проспект». Получилось очень красиво. Особенно переход из темноты в освещённую станцию.

      – Лёш, мы выходим – раздался голос Лены.

      – Ещё раз спасибо! – сказал Лёха Михалычу.

      – Смотреть-то где? – крикнул тот, но Никитин его уже не слышал.

      Когда они вернулись на «Горьковскую» и поднялись наверх, на улице перед входом уже никого не было. Уехал радио автобус, оцепление сняли и студийный «газик» ждал их напротив вестибюля.

      – Вань, закинешь камеру? Я пешком пройдусь, мне ж тут рядом – попросил Лёха.

      – А деньги ты не хочешь получить?

      – Сразу? – удивился Никитин

      – Вообще-то обещали сразу – неуверенно протянула Лена.

      – Так что пройдёшься пешком от студии – засмеялся Иван.

      * * *

      Денег, конечно, не дали. Ленка куда-то позвонила, ей что-то ответили, и она беспомощно развела руками.

      – Ну, извини! Хочешь, я кассету на монтаж закину, и пойдём, поедим?

      – Давай, – Лёха вспомнил про холод в пустом холодильнике – хоть не зря сюда тащился.

      – Я быстро!

      Зазвонил телефон. На дисплее высветилось «Альбинос».

      – Да, Сань!

      «Альбиносом» Лёха придумал называть соседа Сашку ещё в школе. Это было вольное сокращение от Александра Борисовича Носова. АлБоНос или Альбинос – так звучало привычнее.

      – Ты куда пропал? Я звоню, труба вне зоны действия. Второй день.

      – А когда ты звонил?

      – Вчера, сегодня. Час назад.

      – А, так это я в метро был. А вчера не знаю… А что стряслось-то?

      – А что это ты на метро ездишь? Ты же теперь вроде бы как автомобилист!

      – Я не ездил, я снимал! Ты не поверишь, с тех пор как мы купили «Москвича», и ты пригнал мне его во двор, я не то, чтобы ездить, я его не открывал ни разу – признался Лёха.

      – Слушай, а я чего тебе звоню-то. Мать просит завтра