Мы знаем, что ты помнишь. Туве Альстердаль

и заставил бы того действовать. А еще есть входная дверь. Конечно, она могла остаться незапертой после того, как жертва забрала газету, но она была заперта, когда приехал сын. Вопрос в том, знал ли он или она про тайник под камнем.

      – Оно, – подсказал ГГ.

      – Что, прости?

      – Тебе не обязательно все время говорить «он или она».

      – Да, да, понятно, – рассеянно откликнулась Эйра и, уткнувшись в свои записи, погрузилась в раздумья, перебирая в уме похожие случаи.

      ГГ посмотрел вверх, на лесную дорогу, туда, где она исчезала за поворотом.

      – Убивавший прежде сын вернулся снова. Если ты спросишь меня, я скажу, что это больше, чем просто случайность.

      – Думаешь, мы должны поехать и поговорить с ним?

      Они все утро кружили вокруг этого места, стараясь поменьше попадаться на глаза местным жителям. А все потому, что Улоф Хагстрём вернулся в родительский дом. Люди видели, как он делал покупки в Нюланде и мылся вечером на берегу реки. Он мелькал в окнах отцовского дома, и многим это страшно не нравилось. Соседи недоумевали, почему его отпустили, выражая при этом шумное неодобрение, обеспокоенность или же самую настоящую, ничем не замутненную злость.

      – Не сейчас, – ответил ГГ. – Мы сами вызовем его к себе и разрушим его алиби. Сейчас идет проверка записей с видеокамер, расположенных на других дорогах. Мы прочешем всю округу, пока не найдем кого-нибудь, кто видел его здесь в понедельник, кто сможет подтвердить, что его отцу угрожали. Что угодно.

      ГГ даже в Стокгольм людей отправил, чтобы те порасспрашивали там соседей Хагстрёма – вдруг кто-нибудь видел, как он уезжал. Малейшей зацепки будет достаточно.

      – Мы поедем и поговорим с ним, когда у нас на руках будет больше фактов, – сказал Георгссон.

      – Если он там еще будет, – заметила Эйра.

      – Где бы он ни был, мы найдем его.

      Чисто теоретически существовала еще одна возможность. Ее высказал на утреннем совещании один из участников следственной группы, бо́льшую часть которой составляли сотрудники из Сундсвалля.

      Улоф Хагстрём мог оставить свой мобильный дома.

      Выехать в ночь на понедельник, прикончить папашу и вернуться обратно, чтобы потом, два дня спустя, сесть на поезд с включенным телефоном и обставить все так, словно он обнаружил своего родителя мертвым случайно.

      Слишком сложно, да, но это объяснило бы, почему после двадцатитрехлетнего отсутствия в доме полно отпечатков пальцев Улофа Хагстрёма.

      ГГ раздавил окурок каблуком. «Все, бросаю курить», – сказал он Эйре, когда несколько часов назад закурил первую. Это было обещание, которое он дал своей новой пассии.

      – Есть здесь где-нибудь место, где можно прилично пообедать?

      Только они устроились в ресторане рядом с винокурней «Хай Коуст Виски», с чарующим видом на реку и синеющие горы вдали, как у Эйры зазвонил мобильный. Она вышла на террасу. Новое предприятие по производству виски находилось не совсем на побережье, как это могло бы явствовать из названия, но «Высокий берег» красиво