Гибель короля. Виктория Фрэнсис

и сжигают. Всё было бы по-другому, плати мы жрецам Четырёх Стихий их же монетой. Больше я не стану смотреть, как рушится мой мир. Покривлю душой, если надо, но спасу его.

      – Разрушишь чужой мир, чтобы выстроить на обломках свой?

      – Так строились все великие королевства. Я не виноват, что закон мироздания суров.

      – Насилие не приемлемо, – возразил Высший жрец.

      – Без него не остановишь разбойников, пришедших грабить и убивать, – молвил Майслав. – Проповедник им подобен. Он вредит обители, пытаясь установить в ней свои порядки. Ты мессия! Гааврил не ошибся, вверив тебе судьбу культа. Ложь Шератана опасна. Она идёт против мудрости Гааврила.

      – Ты тоже считаешь меня избранным? – уточнил Кастор.

      – Разумеется, – закивал старший жрец. – Я сделаю всё, чтобы защитить тебя и обитель.

      – Ты согрешил и я, как мессия и настоятель обители, вынужден наложить на тебя олоткарию, – заявил Высший жрец. – Ты искупишь грехи заточением в комнате, строжайшим постом и молитвами.

      – Как считаешь нужным, – повиновался Майслав.

      – В главном зале я поведаю братьям и сёстрам о твоём грехопадении, – предупредил Высший жрец.

      – Собратья не сочтут мой поступок грехом, – возразил старший жрец. – Однако я предстану перед ними, если тебе угодно. У братьев не должно быть секретов друг от друга. Только помни: расскажешь, что я грешен, придётся упомянуть, что испытания для мессии не существует. А значит, доказательств твоей избранности нет, и выживший мальчик тоже имеет право на священное звание.

      Кастор вяло улыбнулся. Ему не хотелось рушить веру братьев и сестёр в свою избранность. Однако долг перед Создателем того требовал. По звону колокола навьяны собрались в главном зале и стали в круг. Высший жрец, пройдя в центр, объявил:

      – Испытание для мессии было ложью. Майслав подстроил его, чтобы Шератан не смог обмануть ваши чистые сердца и объявить избранным обычного мальчика. Братья покаялись, и я принял решение наложить на них олоткарию.

      Шератан и Майслав покорились воле Кастора. Проповедник жалел, что подверг ребёнка опасности. Старший жрец – нет. Ведь замысел удался, пусть мессия и не принял его сторону.

      По распоряжению Кастора младшие жрецы увели провинившихся, одаривая снисходительными взглядами. Высший жрец помолился за души грешников и вернулся в библиотеку.

      – Я сам грешен, – рассуждал он, листая древний трактат о жезле Четырёх Стихий. – Разве можно мне карать других? Хотя… олоткария не кара, а избавление при жизни от грехов, привилегия, дарованная только жрецам Нави.

      – Не скучно одному корпеть за книгами? – бесшумно вошла Ликея.

      – Мне – нет, – вздрогнул от неожиданности Кастор. – Почему ты здесь? Поздно уже… Я думал, ты не любишь читать.

      Оборотниха подошла ближе. Её оливковая кожа напоминала расплавленное золото. Чёрное кожаное платье стягивало грудь и открывало плечи. Полупрозрачная накидка скрывала густые чёрные волосы, создавая