Выползина. Сергей Е. Динов

сложные вопросы пассажира бригадир поезда неопределённо дёрнул плечами, повелительно кивнул своей подчинённой. Проводница Светик убежала в служебное купе включать вентиляцию.

      Через некоторое время рыжий Лёха-бригадир не выдержал стояния в бездействии, решительно откатил дверь купе.

      На всякий случай Фёдор отступил подальше, но вытянул шею, пытаясь разглядеть, что же там случилось в купе под номером «VI».

      Саркофаг купе, мигающий от пробегающих станционных огней, проявился в синем призрачном свете дежурного освещения скомканными простынями и тёмным горбами по обе стороны от мирного столика с яркими пакетиками дорожной снеди. Из-под простыни развалились колени в сине-лиловых кальсонах. Из-под другого – безжизненно свешивалась и моталась в такт движению поезда пухлая женская рука с перстнями и кольцами на толстых пальцах.

      Зажгли общее освещение в вагоне и купе. Фёдора болезненно ярко полоснуло светом по глазам, будто вспышкой электросварки. После дикого вопля проводницы и хриплого ругательства бригадира, ему стало плохо от жуткого вида жёлтой, вспученной пены на синюшных губах несчастного толстяка, что лежал неподвижно со стеклянными выпученными глазами. Фёдор развернулся в сторону коридорных окон, отвалился лбом к прохладному пластику, под которым пряталось расписание движения поезда. Заскрежетали, зашипели милицейские рации, уточняя причину истерических воплей наряда.

      Через полчаса Фёдора уже расспрашивал в купе юный прыщавый лейтенантик в помятой форме, быстро чирикал по бумажке шариковой ручкой, записывал его медлительные и невразумительные ответы.

      – …д-двое, в тёмном, лиц не разглядел… Часа в четыре ночи… – мямлил Фёдор. – В-вышел за кипятком и заметил… Потом следы…

      – Двое, свидетель? Вы точно разглядели? Може, было три али один? Точно было двое? – переспрашивал лейтенантик.

      – Двое, – тупо повторил Фёдор, сознание будто прояснилось, вспомнились до мелочей тёмные фигуры у дверей купе номер «шесть». – Один был в натянутой по уши лыжной шапочке, другой – коротко стриженый. Под Керенского20…

      – Под кого?! – удивился лейтенантик.

      – Не важно, – просипел Фёдор.

      – Сами ж говорили: было темно… Мелькали огни… Как же вы рассмотрели стрижку издалека?!

      – Зрение обострилось от страха … А сейчас будто сознание прояснилось, – признался Фёдор. – Будто при вспышке фотоаппарата. Вот и запомнил.

      Как главный свидетель, он расписался под протоколом, забрал со столика свой смешной, для данных обстоятельств, читательский билет. Как только назойливый и нудный лейтенантик удалился, оставил его в покое, выскочив в коридор на командный призыв начальства, Фёдор с изумлением огляделся. Следов присутствия попутчицы в купе не обнаружил. Вместе с брюнеткой исчезла его дорожная сумка, пухлый от сложенной теплой куртки и плаща клеенчатый баул и его джинсовая верхняя куртка. На дворе – октябрь, совсем не тепло. По сводкам погоды, Петербург

20

Керенский Александр Федорович (1881-1970гг.) – российский государственный и политический деятель, министр, председатель Временного правительства (1917 г.).