Лето будет сниться…. Иоланта Ариковна Сержантова

в мороз в комнату не пускали.

      – Это ж сердца не хватит, смотреть на то!

      – Ну, это если оно есть… Как им самим-то спится в тепле, когда животина мёрзнет, не понимаю. У нас вот с тобой и то душа изболелась, а мы его слепым не видали, молоком не поили, не дышали над ним, чтоб согреть.

      – Так и те не поили – не кормили! Кинут ежели когда сухую корку, и то хорошо, да и пил он у колодца, а то из лужи. К нам во двор приходил, всё никак не мог наестся. Поставлю на крыльцо горячее для собаки, чтоб остыло, а он прямо в кипяток норовит. А хозяева-то, как увидят, назад его требуют, мол, не ваша скотина…

      – Знаешь, а я прямо теперь схожу и заберу кота. Нет мочи дольше терпеть.

      – А как же ж это? Соседи-то дома…

      – Пускай видят! Через окошко за шкирку вытяну, а там как хотят!..

      – Чего это кот наш хромает?

      – Не боись, боле, чем здоров, я проверил! Это он так, чтобы жалости у нас к нему не убавилось, часом!

      – Во, дурной… Пойду-ка я ему пельмешек отварю, больно он их любит.

      – И мне заодно!

      – А то ж! Само собой.

      Распутье

      Распутье. Принимаю его, как данность. Не призрачным правом выбора между плохой дорогой и той, что похуже, но оправданием некой не вовремя задумчивости. Поводом погодить, замедлить собственный шаг, и, глядишь, время тоже постоит рядом, перестанет спешить.

      Цветок мака оттенка чертополоха совершенно одинок среди алых собратьев. Он как принятый в семью из жалости, не для себя, а в угоду Провидению, дабы не согрешить презрением. Да тем и грешат, что не от сердца.

      Сиреневый мак тянет короткое платье на худые коленки. Забыв себя, заглядывается на надкусанное ветром облако, на ласточек, что взбивают перину грузных и грустных от того туч. Мак порывист и страстен, рвётся душой навстречу всему, что видит, так что к полудню не остаётся от него ничего, кроме тонкого, видимого едва стебелька, а горсть нелепых сиреневых лепестков, утерянных им, отыщется позже в волосах травы, проступит, как седина или морская соль после купания.

      Обрезанное горизонтом облако кровоточит дождём где-то там, куда прогнал его ветер. Неровно обрубленный плат небес ярок, и ты стоишь, как тот мак оттенка чертополоха, не принятый прочими, любуешься небом и вкушаешь от его пирога, от остроконечного ломтя с зажаристой корочкой леса по обе стороны дороги… вступил на которою, миновав распутье, даже не заметив – когда…

      Чаяние

      – Чаю10! Чаю!

      – И я!

      – И ты?

      – И мне!

      Кто о чём, который про что, не всякий то разберёт. Только и захочет не каждый, да и смогут не все.

      Один думает о чём-то, другой уповает на нечто, третий ожидает чего-то с надеждой, что оправдаются его предположения, а иной не мудрствует, говорит, как есть и лишь просит:

      – Чаю, чаю…

      – Да чего ж вам?! Про что каприз?!

      – Мне б заварочки и рафинаду пару кусков…

      – Так вы про это?!

      – Ну, а про что ж то может быть ещё?

      – В самом деле.... про что ж ещё оно может быть. Сейчас принесу. – Вздыхает визави, не в силах скрыть разочарования.

      Это если рассуждать

10

думать, полагать, заключать, надеяться, уповать, ожидать, предполагать